Мы часто в своих экономических материалах описывали то, как нелепо и трагично распрощался Кыргызстан с основой своей экономики — крупным индустриальным производством, доставшимся нам в наследство от СССР. Однако до этого мы ни разу не разбирали конкретные примеры хищнического разграбления этих многочисленных заводов, фабрик, комбинатов и т.д. В данном материале пойдет речь о Кадамжайском сурьмяном комбинате, судьба которого наглядно демонстрирует схему неолиберального разрушения, важнейшим элементом которого является деиндустриализация. Могут меняться названия компаний и их владельцы, они могут быть частными или государственными, ими могут руководить совсем непохожие друг на друга люди — результат же остаётся всегда одним и тем же. И, увы, КСК вовсе не стал исключением.
16 июня 2020 года одно из крупнейших, градообразующих предприятий Кыргызстана, Кадамжайский сурьмяной комбинат Верховным судом КР был признан банкротом. Общая сумма задолженности владельца предприятия, казахской компании «АТФ-Инвест», составляет 542 млн. 125 тыс. сомов. Основным кредитором является государство в лице соц. фонда КР, налоговой инспекции, ОАО «Ошэлектро», и конечно же сами работники комбината, которым не выплачивалась зарплата почти полтора года!
Для Кыргызстана банкротство крупных промышленных предприятий не является чем-то из ряда вон выходящим, а потому на подобные новости уже давно никто не обращает внимания. На сегодняшний день количество закрывшихся советских гигантов исчисляется сотнями. Во многом благодаря этому государство и общество вслед за ним перестало придавать хоть какое-то значение подобным событиям: раз обанкротилось, значит, наверное так и должно быть. Люди давно привыкли к рассказам о том, что «советское производство устаревшее и убыточное», а потому обречено на закрытие.
Однако с этим категорически не согласны сами работники предприятия, которые от лица профсоюза призвали осуществить государственный и общественный контроль за процедурой банкротства, опасаясь того, что долги комбината будут погашены путем банальной распродажи имущества, что очевидно приведет к окончательному закрытию. По их мнению, предприятие должно быть передано другому владельцу, из чьего кармана и должны быть погашены долги. Сами работники уверены: предприятие может продолжать свою работу еще долгие годы.
И для той, и для другой точек зрения есть своя аргументация. С одной стороны, объективный процесс устаревания построенных в советское время предприятий имеет место быть и не всегда продолжение их работы является экономически целесообразным. С другой — мы отлично осведомлены о том, что нередко процедура банкротства является хорошим поводом поживиться для различных чиновников или хищнических компаний, которых интересует только сиюминутная прибыть, ради которой распродавались и разрушались советские предприятия. А сейчас речь идет и вовсе о целом городе — Кадамжае — и тысячах его жителей, которые зависят от этого предприятия. Потому мы взяли на себя задачу разобраться: есть ли будущее у Кадамжайского сурьмяного комбината и какие действительные причины его банкротства?
Чем вообще занимается КСК?
Оглавление
В свое время, Кадамжайский сурьмяной комбинат был одним из маяков обрабатывающей промышленности Кыргызской ССР. Созданный еще в 1936 году, комбинат специализировался на производстве металлической сурьмы (выпускал 14 видов) и ее соединений. Сурьма как элемент примечательна тем, что она не окисляется при обычных температурах и увеличивает твердость других металлов, благодаря чему используется как легирующая добавка.1легирование — это добавление в состав материалов примесей для изменения физических и/или химических свойств материала Из сплавов сурьмы производятся типографские шрифты, посуда, баббиты, аккумуляторные пластины и т. д. Чистый же металл используют для изготовления полупроводников: например инфракрасных детекторов, устройств с эффектом Холла и диодов. Соединения сурьмы используются при производстве эмалей, огнеупорных соединений, спичек, резины и красок. Также соединения вещества входят в состав некоторых медицинских препаратов и военной промышленности.
Запуск Кадамжайского сурьмяного комбината, в своё время позволил СССР полностью отказаться от импорта сурьмы и перейти на свою собственную. Благодаря удобным условиям добычи, комбинат стал крупнейшим в СССР и одним из крупнейших в мире производителем металлической сурьмы и ее соединений. КСК долгие годы занимал 1-е место в СССР по добыче сурьмы и ртути, постоянно наращивая добычу и достигнув выработки 17 тыс. тонн в год в 1991 году (10% мирового производства).2http://www.foto.kg/galereya/2021-promyshlennost-kadamzhayskiy-surmyanyy-kombinat. html Причем производимая в Кадамжае сурьма была настолько высокого качества, что стала мировым эталоном этого металла.
Основой для производства стало сурьмяное месторождение, расположенное на территории нынешней Баткенской области, в горах Туркестанского хребта. Эксплуатация месторождения началась еще в 1934 году и велась вплоть до 2004 года. Уже в позднесоветские годы комбинат решил не ограничиваться кыргызским сырьем и начал активно закупать руду для производства сурьмы в Якутии, на Дальнем Востоке и Таджикистане, наращивая объемы выпуска продукции.
В совокупности КСК включал в себя металлургический завод (сегодня перепрофилирован в металлургический цех), обогатительную фабрику и рудник, а также вспомогательные цеха и участки (тракторный парк, автотранспортный цех, здание военизированной охраны, гостиница, корпуса трех детских садов, санаторий и профилакторий, спортивный комплекс, общежитие комбината, техническую аппаратуру, здание дома культуры «Металлург», небольшую ГЭС, соленакопители, очистные сооружения, котельную, кислородную станцию, базу отдыха, столовые и кафе.
Одним словом, комбинат имел ключевое значение для экономики Кыргызской ССР и для промышленного потенциала юга республики, исторически менее развитого. И, конечно же, особую важность он представляет для жителей самого Кадамжая — крупного города, населением в 13 тысяч жителей, возникшего вокруг КСК. Десятилетиями комбинат обеспечивал высокооплачиваемой и интересной работой тысячи людей, а также до 30% налоговых отчислений всего района. Даже развал СССР не смог свалить этого гиганта.
Кадамжайский комбинат в эпоху перемен
С распадом СССР и разрывом производственных связей между советскими предприятиями, комбинат начинает приходить в упадок. Однако масштаб КСК позволял Кадамжаю поддерживать удовлетворительное социально-экономическое состояние. Даже в 90-ые годы обороты комбината позволяли продолжать строительство инфраструктурных объектов; некоторые работники уже в период независимости смогли получить квартиры. В кризисные для страны времена на комбинате создавались запасы сурьмы на несколько лет вперед. Была налажена связь с якутскими компаниями, поставляющими сурьмяной концентрат, происходила покупка нового оборудования и ремонт старого. Продукция комбината продолжала реализовываться, оставаясь очень востребованной на мировом рынке. Так, Великобритания приобретала сурьму марки Су-0 (химический состав сурьмы 99,6 — применяется для изготовления аккумуляторных и типографских сплавов, припоев на оловянно-свинцовой основе и сплавов оболочек кабелей, эмалей и керамических красителей), а Япония покупала сурьму марки Су-0000 (химический состав сурьмы 99,999 — применяются в полупроводниковой промышленности в качестве специальных припоев высокой чистоты). В это же время комбинат посетили представители 4-х сурьмяных рудников в Боливии для оценки и анализа технологии комбината, а затем применения их у себя на родине. Одним словом, предприятие неплохо пережило распад СССР и вполне уверенно себя чувствовало даже в условиях капитализма. Однако нельзя сказать что проблем не было вовсе.
Основной проблемой, маячившей на горизонте, было сырье. Кадамжайский рудник, будучи основательно выработанным, не мог обеспечивать сохранения производства в том же объеме. Понимая это, в 1995 году коллектив проводит забастовку, т. к. понимает, что отсутствие сырьевой базы ни к чему хорошему не приведет. Рабочие комбината выступают с предложением создать транснациональную корпорацию, которая позволит наладить связь между Анзобским горно-обогатительным комбинатом, расположенным в Таджикистане и рудником «Сарылах — Сурьма» расположенным в Якутии. Данное решение позволило бы стабильно обеспечивать КСК сырьем для последующего производства и реализации продукции. Сами работники отмечают, что если бы к ним тогда прислушались, любых проблем можно было избежать.
Однако государство, в чьей собственности находился комбинат, слушать рабочих не захотело и навязало КСК сотрудничество с американской фирмой «Барекс Уорлд Трейд Корпорейшн». Американская компания получила эксклюзивное право продажи металлической сурьмы и ее оксидов на мировом рынке, несмотря на то что продукция и без того успешно реализовывалась, а потому необходимости в подрядчике, который бы занимался этим, попросту не было.
Сегодня это решение невозможно объяснить рационально, однако те кто представляют, чем был Кыргызстан в 90-ые годы, отлично понимают в чём было дело. Тогда западным странам и, в первую очередь, США, казалось, что территория бывшего СССР — это настоящее Эльдорадо, гигантский неосвоенный рынок, который непременно должен быть прибран к рукам. Само же государство, в лице первого президента Аскара Акаева, охотно слушало заокеанских советников, безоглядно принимая навязываемые ими неолиберальные рецепты управления экономикой. Как обычные рабочие могли понимать, что нужно комбинату, предвидя возможные проблемы от недостатка сырья? Гораздо разумнее пригласить к управлению иностранную компанию: уж они-то наверняка лучше понимают, в чем проблема!
Уже сейчас, с высоты времени, несложно проследить логику гос. руководителей тех лет, которая отлично вписывается в неолиберальную концепцию управления экономикой. Для чего заботиться о будущем, если можно извлечь максимальную прибыль здесь и сейчас, без каких либо вложений? Потому акцент в управлении делался вовсе не на развитии и сохранении производства, а на как можно более быстрой и эффективной реализации. Мы не раз касались этой темы в своих материалах: см. статьи «Почему Кыргызстан бедная страна: к постановке вопроса» и «Неолиберализм с кыргызским лицом»
К началу 1999 года комбинат отгрузил «Барексу» только сурьмы на астрономическую для киргизских предприятий сумму — более 20 миллионов долларов, и это без учета золотосодержащих сплавов. Товары с маркой КСК всегда котировались на Лондонской бирже металлов.
ИА «ФЕРГАНА»
Само собой, американская фирма «Барекс» мало интересовалась судьбой комбината и попросту злоупотребляла своим положением с молчаливого согласия правительственных чиновников. Навязанный КСК партнер неоднократно продавал сурьму без какого-либо согласования, были зафиксированы случаи исчезновения больших партий сырья во время транспортировки.3https://www.fergananews.com/articles/3178 Бухгалтеры комбината пытались разобраться в сложившейся ситуации, однако большую часть документов им просто не дали.
Одновременно с этим происходит спад производства из-за недостатка сырья. В 1996 году комбинат выпускает 6 тыс. т, в 2000 — 1,5 тыс. т., 2002 — 1,5 тыс. т., 2003 — 1,3 тыс. т. До этого сырье беспрерывно поступало от ООО «Новоангарского обогатительного комбината»4https://vesti.kg/zxc/item/24929-rukovodstvo-kadamzhayskogo-surmyanogo-kombinata-polnostyu-pogasilo-zadolzhennost-po-vyiplate-zarplatyi.html, но в связи с отсутствием должных объемов российский комбинат не смог продолжить поставки. Разумеется, сокращение объемов производства не могло не сказаться на самом комбинате: часть производства была остановлена, а огромное количество людей просто потеряло работу, лишив комбинат ценных специалистов, проработавших на предприятии не один десяток лет. Также предприятие накопило довольно большой долг, что было неизбежно, в условиях когда производство работает едва ли на 5 процентов от своей мощности на протяжении десятилетия.
Важнейшим вопросом остаётся то, почему за 10 лет правительство так и не нашло возможности заключить новые контракты на поставку сырья. Вероятнее всего, здесь замешана какая-то коррупционная схема, так как в журналистских расследованиях отмечается что сырье покупалось в малых объемах и по завышенным ценам. Вполне можно допустить что данное решение было кем-то пролоббированно, а голос рабочих, понимающих проблему еще с 1995 года, так и не был услышан.
КСК и казахский капитал
В 2005 году, когда «проблемность» комбината, вызванная хищническим управлением, становится очевидной, правительство не без труда продаёт его казахской компании «АТФ-Инвест».5https://www. tuz. kg/news/3011_syrmianoy_pozor_kyrgyzstana._kto_polychit_mirovoy_etalon_iz_kadamjaia. html Руководство мотивировало решение о продаже комбината безвыходным финансовым положением и надеждой на то что новый инвестор сумеет вновь запустить комбинат, выплатит долг в 8 млн. долларов и внесет инвестиции на 11 млн. долларов. По условиям инвестиционного конкурса, после продажи предприятия необходимо было сохранить его профиль, увеличить численность рабочих мест и развить местную сырьевую базу.
Трудовой коллектив выступал против поспешной продажи комбината и направил письма президенту и премьер-министру с просьбой взять под контроль сделку. Рабочие, не смотря на красивые слова и обещания покупателей, прекрасно понимали: что-то идёт не так. Продажа проходила в атмосфере невероятной для такого крупного актива спешке: тендерная комиссия должна была всего лишь в течение месяца оценить предмет торга, что в принципе было невозможно, в связи с большим количеством разных инфраструктурных объектов.6http://www.infogeo. ru/metalls/news/?act=show&news=5551 Уже позже стало ясно: сделка стала возможной лишь благодаря коррупции и правительство пришедшего после революции 2005 Курманбека Бакиева с самого начала было незаинтересованно в сохранении кыргызской промышленности.
Помешать «продаже вслепую» не удалось. Когда КСК был продан казахским инвесторам за 2,4 миллиона долларов, правительство в целях оказания помощи реструктуризировало кредитную задолженность7постановление правительства КР от 21.11.05г. № 494 предприятия на сумму около 8 миллионов долларов. (социальный фонд (30,8 млн. сомов), ОАО «Ошэлектро» (59,6 млн. сомов), ОАО «Кыргызгаз» (8,1 млн сомов), и ОАО «Кыргызалтын» (59,3 млн. сомов) до 2010 года.
Временный эффект продажа комбината всё же принесла. С приходом казахского инвестора рабочим были выплачены зарплаты, а к 2009 году выпуск продукции был увеличен до 12 тыс. тонн сурьмы. Т.е комбинат вернулся к полноценной работе! Смущало лишь то, что долги комбината все так же увеличивались, а казахские собственники продолжали использовать старое оборудование и не проводили никаких работ по восстановлению и ремонту. Но тем не менее было ясно что комбинат вполне жизнеспособен и у него есть будущее.
Параллельно происходит еще одно важное событие, которое сейчас довольно трудно оценить однозначно: то ли это злой умысел, то ли объективная необходимость. В 2006 году, сразу после прихода нового инвестора, затапливается шахта Кадамжайского месторождения, признанная «нерентабельной». Она обеспечивала работой до 650 человек, которые впоследствии оказались на улице — альтернативных рабочих мест им не предоставил ни комбинат, ни государство.
Насколько обоснованно было данное решение — сказать сложно. Согласно проекту доклада «Обзор возможностей для альтернативного развития и потенциала для осуществления мер восстановления окружающей среды в районе Хайдаркана» подготовленного Кыргызской Горной Ассоциацией:
В целом по месторождению средние содержания металла колеблются от 2.04% до 5.32%. На 01.01.2007 г на государственном балансе по месторождению Кадамжаю числятся запасы сурьмы по руде 2974.5 тыс. т., по металлу 77 тыс. т. Общие запасы и прогнозные ресурсы составляют 4397.2 тыс. т. руды и 145266 т металла при среднем содержании 3.3%.
Кыргызская горная ассоциация
По мнению авторов отчета, сырьевая база Кадамжайского месторождения остается значительной и надежной. Запасы категорий B+C1 могли бы обеспечить планомерную добычу не менее чем на 15 лет, а разведанные на участке Левобережном по категории C2 с учетом ресурсов P1 — еще на 14 лет.8https://wedocs.unep.org/bitstream/handle/20.500.11822/11669/EBIA_rus.pdf
Очевидно, что добыча была приостановлена ради сокращения издержек, так как казахские инвесторы предпочитали завозить более качественное сырье из-за рубежа, а потому работу шахтеров и добычу сырья оплачивать было просто бессмысленно. Однако зачем было затапливать шахту, ставя крест на возможности её дальнейшей эксплуатации? Иначе как вредительством это назвать сложно.
Поразительно при всём при этом, что и в окрестностях Кадамжая, в некоторых других частях страны, например в Джалал-Абадской области, процветает нелегальная добыча сурьмы, на которую есть весьма неплохой спрос, особенно с учетом количества людей, которые заняты подобным промыслом.
В 2012 году комбинат по неизвестным причинам останавливает работу, после чего перестаёт делать какие-либо выплаты в соц. фонд. Тогда же в прессе появляются первые заявления о том, что комбинат стоит на грани банкротства. Казахские владельцы, в лице Мухтара Аблязова, были обвинены депутатом ЖК Мурадылы Мадеминовым в преднамеренном доведении предприятия до банкротства.9https://total.kz/ru/news/biznes/kirgizskie_chinovniki_obvinili_a За 7 лет частного управления, комбинат был доведен до полной разрухи, причем искусственным способом. Ярче всего это видно на примере трудового коллектива: к 2012 году на КСК осталось всего 500 работников из необходимых 5 000, которые получали крохотную зарплату в 6-7 тысяч сом (по тому курсу это около 150$).
Впоследствии было выяснено, что КСК стал частью большой финансовой махинации и именно с ней (а конкретнее, с невозможность продолжать эти махинации дальше) связанна остановка предприятия. Компания «АТФ-Инвест», которая приобрела КСК в 2005 году, принадлежала крупнейшему частному банку Казахстана, за которым стояла фигуры вышеупомянутого Аблязова и еще одного казахского олигарха, Галымжана Есенова (состояние на 2019 год $545 000 000). Сразу после покупки комбината, «АТФ-Инвест» продала 70% акций КСК ТОО «F-Консалт», переименованного затем в ТОО «K-Antimony».10https://www. for.kg/news-331012-ru. html В то же самое время, в промежутке между 2005 и 2006 годами, по такой же схеме «АТФ-Инвест» покупает и перепродаёт российский Хара-Шибирьский сурьмяной комбинат: после его торжественного открытия в 2006 году 49% акций переходит ТОО «F-Консалт» (в последующем ТОО «K-Antimony»). Оставшиеся 51% принадлежат, при этом, ООО «Старательская артель «Степная»», которая входила в состав ООО «Забайкальская сурьма». Затем та же самая «АТФ-Инвест» приобретает 95% ООО «Забайкальская сурьма», тем самым распространяя свое влияние и на ООО «Старательская артель «Степная»». В итоге к 2007 году в руках связанных между собой компаний «АТФ-Инвест» и «F-Консалт» («K-Antimony») оказывается два крупных сурьмяных комбината: Кадамжайский и Хара-Шибирьский.11https://nedradv. ru/nedradv/ru/page_industry? obj=ce25858e63a5838402c0bb8d73031b3e
В чем же заключался смысл самой схемы? С 2007 года сырье, добываемое Хара-Шибирьским комбинатом, приобреталось через оффшорные зоны. Руда содержащая металлическую сурьму реализовывалась, по заниженной цене в 800 долларов за тонну. Покупала её дочерняя структура «Забайкальская сурьма». Затем метал перепродавали за 1700 долларов компании «Technolize FZE», которая была зарегистрирована в городе Дубай (Объединенные Арабские Эмираты). Конечным же покупателем сурьмы был… Кадамжайский комбинат. При этом стоимость составляла уже 3000 долларов за тонну. Разумеется, все эти перемещения происходили только на бумаге, по факту же сурьма грузилась в вагоны в Забайкалье и сразу же шла в Кыргызстан.
В данном случае Дубай использовался как налоговый транзит, для манипуляций с налогообложением. В итоге, вместо того чтобы покупать сырье по 800 долларов за тонну, Кадамжайский сурьмяной комбинат покупал его по 3000 долларов. 2200 долларов же с каждой тонны оставались в карманах казахских олигархов. Учитывая резко выросшие объемы производства на КСК, прибыльность этой схемы для «АТФ-Инвест» и аффилированных с ней компаний составляла миллионы долларов в год. Крайними же оставались сами предприятия, которые с каждым годом всё больше и больше грязли в долгах. Само собой, для «снижения издержек», на обоих предприятиях всё это время не оплачивались налоги и даже коммунальные услуги.
Так, к 2012 году долг российского предприятия за 6 лет работы составил 150 миллионов рублей. Деятельностью Хара-Шибирьского сурьмяного комбината заинтересовался Следственный Комитет РФ.
В отношении одного из директоров комбината и неустановленных лиц было возбуждено уголовное дело за неуплату налогов в особо крупных размерах (ст.199 УК РФ).
Недра ДВ
К лету 2013 года из успешно работающего Хара-Шибирьского сурьмяного комбината были добыты все финансовые соки, а комбинат фактически стал банкротом. Как выяснилось, даже 800$ за тонну российскому комбинату не выплачивались и задолженность оффшорной компании перед предприятием достигла 700 000$. После прекращения производства руды и наложения запрета на деятельность Хара-Шибирьского комбината, казахские владельцы потеряли любой интерес и к КСК: желания вести деятельность законно и легально у казахских олигархов не было.
После этих событий и невозможности больше заниматься подобными финансовыми спекуляциями, комбинат фактически остановил работу, оставаясь при этом полностью готовым к производству сурьмы. В 2014 году КСК выполнил всего лишь 7% от запланированного выпуска продукции. Причина всё та же, что и в начале 2000-х — отсутствие сырья. В 2016 году стало известно что комбинат более 15 лет не платил за электричество, из-за чего здание «Управление КСК» перешло в собственность «Ошэлектро».12https://bulak. kg/show/9579-oshelektro-vs-kadamzhayskiy-surmyanyy-kombinat-bitva-za-kvadratnye-metry.html
В 2018 году горный инженер Юрий Достовалов прокомментировал ситуацию так: «Кадамжайский сурьмяной комбинат на сегодняшний день „затоплен“, хотя его мощность составляет 200 тыс. тонн.»13http://www.tazabek.kg/news:1448951
В том же 2018 году были попытки запустить вторичную переработку отходов производства с китайской компанией «Развитие горных дел Чжунтэн», однако и это не принесло ощутимых результатов. Все эти годы, с 2013 по 2019, сотрудники находились в штате и исправно выполняли свои должностные обязанности: следили за оборудованием, содержали его в исправным состоянием. Зарплата, разумеется, была просто смехотворной и не поднималась выше 9 000 сомов в месяц, оставаясь самой низкой во всей обрабатывающей промышленности республики. На предприятии эпизодически проходили забастовки, после которых заработную плату обещали повысить. В феврале 2019 года от сотрудников комбината стали поступать жалобы, что они не получают зарплату. Государственный комитет промышленности, энергетики и недропользования Кыргызской Республики планировал запустить Хайдарканский и Кадамжайский комбинаты до конца 2019 года, но этого не случилось. С такими проблемами КСК вступил в 2020 год и был объявлен банкротом.
Еще одним важным моментом, вызывающим обеспокоенность является вопрос экологии, а именно сурьмяные хвостохранилища, которые эксплуатируются с 1971 года. Выбросной электролит содержит высокий процент сурьмы, ртути, мышьяка, кадмия и эти элементы уже фиксировались в реке Шахимардан и в подземных водах. Хвостохранилище и отвалы отходов ртутного комбината расположены всего в 750 м от поселка.14http://www.region.kg/index.php?option=com_content&view=article&id=937:2014-01-29-14-56-21&catid=28:bezopasnost&Itemid=35
Ранее, в советские времена, вопросам экологии уделялось должное внимание: хвостохранилища регулярно обследовали технические специалисты, предпринимались шаги по их укреплению. За последние же 30 лет работа в этом направлении прекратилась полностью. Эрозия почвы и выпадение обильных осадков способствуют тому, что вредные отходы и химические реагенты из переполненных соленакопителей попадают в населенные пункты, сады и поля не только Кадамжайского района, но и сопредельных государств.
За время работы на предприятии многие рабочие получили профессиональные заболевания, такие как силикоз легких или сурьмяную интоксикацию, приводящую к психическим и иным опасным заболеваниям.15https://yvision.kz/post/693434 Опять же, если раньше государство могло позволить себе санаторное лечение и дополнительные выплаты работникам вредных производств, то сейчас смешно даже говорить об этом. Те кто тяжелым трудом зарабатывал себе на жизнь и обеспечивал благосостояние предприятия, ныне оставлены на произвол судьбы.
Как стало возможным всё вышеперечисленное, когда одно из крупнейших предприятий страны стало просто разменной монетой в международной мошеннической схеме и по итогу осталось полностью разрушенным? Очень просто: в 2005 году сменилась власть, но не сменилась политика. Кыргызстан как и прежде, руководствуясь неолиберальными доктринами, концепциями «улучшения инвестиционного климата», помноженными на коррупцию, закрыл глаза на нужды рабочих, на нужды региона, на нужды экономики и общества. Государство не чувствовало себя должным вмешаться, не смотря на то что информация о том, как именно ведёт казахская «АТФ-Инвест» свой бизнес и как управляет комбинатом была полностью известна. Трудовому коллективу с самого начала было понятно, что такая поспешная продажа, без внятного плана по развитию производства и соответствующих переговоров неизбежно приведёт к краху. Так оно и произошло.
Забавно и то, что казахские партнеры никак не осуждены и остаются неприкосновенными для критики. Никто по сей день не хочет портить отношения с могущественной олигархией нашего северного соседа.
Что происходит сегодня
В рамках решения суда о банкротстве, на предприятие был направлен спецадминистратор Манапбаев Муса Омуркулович для контроля проведения этой процедуры. И первоначально всё было довольно благодушно: рабочий коллектив стоит на том что комбинат должен жить и его никак нельзя распродавать и реализовывать по частям. С его потенциалом не будет большой проблемой найти покупателя, согласного оплатить все долги: в крайнем случае ответственность за него должно взять само государство. Согласен был с этой позицией и сам спецадминистратор.
Однако совсем скоро планы сменилась. На данный момент осуществляется процедура банкротства методом ликвидации предприятия, т. е путем реализации объектов комбината в счет погашения задолженности. Сами работники отмечают что вопрос по реструктуризации, как одном из методов банкротства предприятия не поднимался.
По законодательству в данном случае проводится собрание кредиторов, в котором могут участвовать представители рабочих, как один из кредиторов (вторые по приоритетности). Но для воспрепятствования участия рабочих заместитель спецадминистратора Абдылаким Жээнбеков собрал работников, которые были на смене, и официально стал их представителем, убедив их подписать протокол, наделяющий его данными полномочиями. Рабочим говорили, что подписание протокола ускорит получение денежных средств и став их представителем заместитель будет представлять их интересы и болеть за разрешение проблем. Не обошлось и без угроз: возражения работников о несоответствии действий спецадминистратора его словам были встречены заявлением, что все делается по закону, а если рабочие не будут подчиняться, то будет привлечено ГКНБ.
Также после приезда спецадминистратор приказал уволить абсолютно всех в связи с банкротством (300 человек), а на проходной было вывешено уведомление с нижеследующим содержанием:
«Руководствуясь п.1. ст. 83 Трудового кодекса КР трудовой договор, заключенный с Вами подлежит досрочному расторжению по инициативе работодателя в течении одного месяца». Также рабочим будет выплачено выходное пособие в размере двухмесячной зарплаты после РЕАЛИЗАЦИИ активов должника.»
Затем в штат снова приняли 80 человек, среди которых были и новички, незнакомые с производством. С ними был заключен срочный контракт на 3 месяца. Неугодных же работников, имеющих собственную позицию, попросту не приняли.
Через отраслевой Горно-металлургический профсоюз работники выдвинули следующие требования:
«Трудовой коллектив во главе с председателем профкома Турдакуном Шамшиевым требуют проведения процесса банкротства и восстановления предприятия путем привлечения инвесторов. И уже за счет новых собственников погасить кредиторскую задолженность. Но никак не посредством продажи основных средств, имущества, оборудования, транспортных средств, земли, помещений и т. п.»
Профсоюзный комитет также потребовал:
- На первом этапе обеспечить работой от 130 до 150 человек;
- В течение года довести среднюю зарплату до средней в горнорудной отрасли — 23 тысяч сомов;
- В течение трех лет полностью возобновить производство и довести штатную численность до 500 человек;
- Будущий инвестор должен продолжать поддерживать профилакторий, который активно используется трудовым коллективом для восстановления;
- 90% работников на предприятии должны быть представлены местным населением;
Сам председатель ГМПК Эльдар Таджибаев, с которым мы смогли поговорить, считает что профсоюз контролирует ситуацию по банкротству и при нарушениях будет отстаивать права рабочих, а также довольно неплохо отзывается о спецадминистраторе. Точно такого же мнения придерживается глава профкома КСК Шамшиев, который в телефонном разговоре подтвердил озвученную пресс-релизе информацию. Таким образом, складывается впечатление будто ситуация на комбинате находится под контролем и широкое общественное вмешательство в ситуацию вовсе не требуется. Однако одной из участниц нашего коллектива удалось самостоятельно съездить в Кадамжай и посмотреть, как дело обстоит на самом заводе.
В ходе многочисленных бесед с рабочими, выяснилось что про заявление профсоюза мало кто слышал. Более того, о вышеописанных нарушениях со стороны спецадминистратора и его заместителя профсоюзу уже сообщали, однако никаких действий предпринято не было, а информация не была предана публичной огласке. В немалой степени этому способствует глава профкома предприятия: пожилой человек, которому тяжело активно действовать в сложившихся условиях. Как рассказывают сами работники, в 2013 году они пытались его сменить, однако прибывший из Бишкека представитель ГМПК убедил их этого не делать.
Куда идти к кому идти? Профсоюзник старенький уже, просто путевки выдает! Мы обращались к профкому и горнорудному профсоюзу, но особо никаких движений не было. Одними обещаниями и живем.
Из разговора с рабочим КСК
Таким образом, у спецадминистратора уже сейчас полностью развязаны руки. Не до конца ясно то, чем он руководствуется, продавливая решение о банкротстве путем ликвидации. Либо это сильно проще, нежели реструктуризировать предприятие, либо же можно неплохо нагреть руки на оценке и последующей реализации имущества предприятия.
Сами работники предприятия на этом фоне находятся в подавленном состоянии: все их усилия по спасению предприятия оказываются тщетными и судьба комбината интересна только им. В разговорах проглядывается лишь суеверная надежда на нового инвестора с приходом которого проблемы должны будут решиться.
Последние 6 лет предприятие карабкалось как могло и они выживали вместе с ним. В штате, в основном, остались пенсионеры, отдавшие КСК по 30-40 лет жизни. Зарплата сейчас в среднем составляет 3-4 тысячи сомов, но даже ее перестали выплачивать. Однако они всё равно продолжают выполнять свою социальную роль, посещая комбинат, хотя работы нет уже более 5-6 месяцев. Всеми силами они стараются хоть как-то сохранить предприятие, каждый день делая обходы, проверяя оборудование, ремонтируя электрику и следя за сохранностью оборудования чтобы не было аварий.
Сколько уже можно: либо закройте уже завод, либо пусть нормально работает по факту! Придет ли этот инвестор или не придет?
Из разговора с рабочим КСК
Так есть ли будущее у КСК?
Разумеется, однозначно ответить на вопрос, имеет ли смысл возвращение комбината к полноценной работе нельзя. Даже в 90-ые годы, когда ответ на этот вопрос был гораздо более очевидным и комбинат показывал блестящие результаты, государство предпочло отстраниться от его проблем. Сегодня же, по прошествии 30 лет, когда действительно имеют место быть устаревание оборудования, отсутствие качественного местного сырья и многие-многие другие проблемы, быть уверенным в экономической успешности довольно сложно.
Однако крупная индустрия и промышленность — это не только вопрос сверхприбылей. Это вопрос жизни тысяч кадамжайцев и дело всей жизни для сотен рабочих предприятия. В конечном счёте это вопрос о том, является ли Кыргызстан полноценным государством или лишь бесполезным клочком земли, негодным ни для чего, кроме примитивного крестьянства, выпаса овец, да выращивания дешёвой мигрантской рабочей силы. Производство — это основа любого общества и оно вовсе не обязано приносить космических дивидендов. Достаточно того, что оно хотя бы будет выходить в ноль, обеспечивая работой целый город. В данном случае, наиболее разумным вариантом для разрешения проблемы КСК стало бы вмешательство власти в создавшуюся ситуацию для инициирования проверок на заводе и оказания помощи, которая могла бы быть выражена в национализации предприятия либо в ответственном подходе к поиску инвестора. При этом весь процесс должен проходить под контролем общественности, а решающее право по принятию решений должны получить работники предприятия. Более того, государство обязано взять на себя ответственность за будущее работников предприятия и всего Кадамжая: недостаточно просто выплатить долги, продав всё на металлолом. Людям должна быть обеспечена стабильная занятость и возможность трудиться в своём родном городе за достойную зарплату!
То плачевное положение, в которое загнан КСК — это результат целых десятилетий легкомысленного и ветреного отношения к собственной стране и собственным гражданам со стороны капиталистов и неолиберальных правительств. То что Кадамжайский комбинат только к 2020 году докатился до банкротства является результатом планомерного неолиберального уничтожения. Достаточно взглянуть на список остальных обанкроченых и распроданных предприятий Кыргызской ССР.
Однако даже сейчас, не смотря на катастрофическую ситуацию, навскидку можно вообразить множество вариантов продолжения существования Кадамжайского комбината. Сами рабочие уверены что предприятие может спокойно функционировать и дальше, выполняя свою первоначальную задачу — производство высококачественной, лучшей в мире сурьмы. По оценкам самого коллектива завода, при решении финансовых проблем и выплате долгов, предприятие можно запустить в течение месяца. Также решаемым является вопрос с поставками сырья: есть возможность возобновить добычу Кадамжайского и Айдаркенского месторождений — сырья хватит как минимум на полтора десятилетия. Конечно же, остаётся вариант и с закупкой сырья зарубежом.
Когда казахская сторона приобрела рудник для решения вопроса с сырьем, рабочие предложили вахтовый метод работы, для того чтобы обучить местных жителей, но казахская сторона отрицательно отнеслась к этому предложению мотивируя это тем, что там хватает своих людей, в итоге проект не был реализован.
Из интервью с рабочим КСК
Есть немало вариантов и для перепрофилирования предприятия. Так, во владении КСК есть мини-ГЭС с выработкой 400 кВт/ч (на сегодня она приостановлена хотя могла бы производить электроэнергию для уплаты долга предприятия). На базе предприятия есть возможность запуска мини-цехов, для производства строительной продукции. Также у комбината есть оборудование, позволяющее делать кислородные баллоны, востребованные в больницах и техническом производстве. Потенциально есть возможность использовать это оборудование для обогащения почвы на сельскохозяйственные нужды. Так что перспектива сохранения предприятия вполне реальна. За работниками дело не станет: костяк коллектива, который отдал этому предприятию 30-40 лет, готов работать, также как их кадамжайская молодежь, вынужденная сейчас уезжать зарубеж, в поисках лучшей жизни.
Однако каждый из этих вариантов крайне неудобен для власти и капитала, так как они являются малоприбыльными, требуют большой работы и ответственности. Легче всё пустить по рукам и в процессе отложить немного себе в карман. Иначе сложно объяснить, почему все, вопреки воле рабочих стремятся именно ликвидировать предприятие, а не реструктуризировать, причем сделать это тихо и без привлечения внимания.
Как спасти комбинат?
Ноль чистой прибыли совсем не ноль для целого города, который живет за счет предприятия. Нам важно проговорить это несколько раз, потому что неизбежно в дискуссиях о банкротстве комбината найдутся неолибералы, которые станут отстаивать ликвидацию со ссылкой на отсутствие потенциала к сверхприбыльности. Даже сейчас, в самые тяжелые времена для комбината, на его порог приходят и местные власти, и простые жители в поисках поддержки и работы. Государство без особого труда могло бы реструктуризировать долг: основная часть задолженности КСК — это долг налоговой и соц.фонду. Работающий на полную мощность комбинат без труда сможет рассчитаться с долгами за несколько месяцев. Ничто же не мешало реструктуризировать задолженность при продаже комбината казахам!
Если говорить о единовременных затратах со стороны государства на реализацию данного проекта, то у нас есть прекрасная аналогия: в период предвыборной агитации к парламентским выборам 2020 года, партии в сумме потратили около 500 миллионов сомов. Ровно такую же сумму задолжал комбинат государству. Т.е месячные агитационные бюджеты парламентских партий потенциально могли спасти целый город регионального значения. Однако капиталистическая система устроена иначе и её рамках гораздо разумнее потратить эти деньги на то, чтобы пройти в парламент, после чего у вас будет целых пять лет, для того чтобы отбить вложенные на агитацию деньги. В том числе путем продолжением грабежа наших предприятий и природных недр.
Призрачный шанс сохранить комбинат или рабочие места в Кадамжае остаётся до сих пор. Однако для этого необходимо объединение усилий профсоюза на предприятии, отраслевого профсоюза, общественности и СМИ с четким требованием о проведении реструктуризации комбината.
Первый шаг в этом направлении уже сделан: гражданскими активистами было направлено письмо в Департамент по делам банкротства при Министерстве Экономики КР и прокуратуру с просьбой провести проверку действий специального администратора Мусы Манапбаева и его помощника Абдылакима Жээнбекова. Основной задачей является сейчас возвращение голоса рабочим предприятия, так как сейчас они лишены возможности даже посещать собрания кредиторов. Наша задача в этой ситуации — попытаться вернуть этот голос и поспособствовать проведению независимой оценки активов предприятия, чтобы оно не было продано за бесценок. Для этого мы составили открытое письмо-заявление, которое будет отправлено 28-го сентября повторно со всеми подписями в Департамент по делам банкротства при Министерстве Экономики КР. Мы призываем вас присоединиться к этой инициативе и внести свой посильный вклад в дело спасение Кадамжая.
Также мы призываем рабочих КСК и Горно-металлургический профсоюз проявить большую активность в борьбе за предприятие. Нынешняя позиция профсоюза, направленная на сотрудничество со спецадминистрацией заведомо проигрышная и неизбежно закончится полной ликвидацией комбината.
На сегодняшний день это тот минимум, который мы можем сделать. Однако банкротство Кадамжайского сурьмяного комбината — это не только дело одного предприятия или одного баткенского городка. Это дело всей страны, каждого трудящегося Кыргызстана. Ранее судьба КСК постигла сотни крупнейших предприятий и кто знает, сколько еще их будет. Не нужно думать что вы надежно защищены от произвола как хозяев предприятий, так и государства, а потому не останетесь завтра без работы. Единственным по-настоящему действенным способом защиты работников от произвола является профсоюзная борьба, массовое и активное участие в оной.
Теоретический же вывод из этой ситуации полностью вторит всем нашим тезисам, выдвинутым ранее в статьях посвященных экономике страны. Кыргызстан, развивающийся последние десятилетия по рыночному, неолиберальному пути, получил очередное доказательство тому, насколько тупиковым является выбранное направление. Всё что нам подарил капитализм за 30 лет — это нищета и разруха. И как и прежде, единственная альтернатива, единственным шансом для кыргызстанцев вести достойную жизнь является социализм.
23.09.2020
↑