Одной из самых интересных новостей последних месяцев из Кыргызстана для нас, как для левых, стала новость с внесённом на рассмотрение в Жогорку Кенеш законопроекте, под весьма непритязательным названием: «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Кыргызской Республики». Однако за безликим названием скрывается весьма интересное содержание: целью законопроекта создатели видят реабилитацию несправедливо осужденных в годы Октябрьской революции и гражданской войны (в документе данный период называется «красным террором») и в ходе репрессий сталинских времён.
Лучше всего о целях законопроекта рассказываю сами авторы в преамбуле:
Настоящий Закон принимается в целях утверждения исторической справедливости о событиях 1918-1953 годов, восстановления доброго имени граждан Кыргызстана, подвергшихся антиправовым массовым репрессиям в годы «красного террора» и сталинских репрессий, и покаяния государства перед ними, а также для более полной реализации требований Закона Кыргызской Республики «О правах и гарантиях реабилитированных граждан, пострадавших в результате репрессий за политические и религиозные убеждения, по социальным, национальным и другим признакам» в условиях закрепляемой незыблемости открытого общества и государства в Кыргызской Республике.
Для утверждения исторической справедливости авторы законопроекта предлагают значительно расширить категорию граждан подлежащих реабилитации, признав право на реабилитацию тех, кто был осужден за ряд уголовных преступлений. Также авторы закона настаивают на том, что признавать репрессированными граждан можно будет не только по запросу родственников, но и по запросу общественных организаций.
Прежде чем приступать к анализу законопроекта, надо сказать что тема политических репрессий в Советском Союзе является темой неоднородной и довольно сложной, в которой непременно нужно выделять различные периоды, имеющие весьма разные причины и следствия.
Так, с точки зрения грамотного историка или даже юриста, невозможно ставить знак равенства и отнести к одному периоду годы установления советской власти (1917-1924) и эпоху сталинского правления (1927-1953). Ведь если в первом случае страна была в состоянии гражданской войны между сторонниками новых порядков и защитниками старых, то во втором это процесс полностью контролируемый государственной властью.
Подобное невнимание к деталям со стороны составителей законопроекта даёт понять, что закон носит не практический характер, и не ставит перед собой задачи установления некой исторической справедливости. По сей день в Кыргызской Республике существуют институты для оправдания невинно осужденных, а огромный объем работы в этом направлении был проделан еще в Советском Союзе. Как пишет кыргызстанский исследователь сталинских репрессий, кандидат исторических наук Павел Дятленко:
«…представленный законопроект по содержанию является совершенно новым законом, который ломает существующий и в целом работающий порядок реабилитации граждан. …законопроект был разработан без участия серьезных кыргызстанских историков-исследователей, которые специализируются на изучении периода 1920-1950-х годов.»[ref]https://www.vb.kg/doc/382747_v_kyrgyzstane_mogyt_priznat_jertvami_repressiy_ygolovnikov_i_predateley.html[/ref]
Сталинский период для нас, редакции КЫРГСОЦа, безусловно, представляется довольно спорным, ведь жертвами этого времени становились не только преступники и перебежчики, но и огромное количество деятелей низового демократического движения, в том числе и левого, которые подверглись необоснованным обвинениям и жестоким наказаниям, самыми мягкими из которых были многолетние тюремными заключения, а самыми распространёнными — смертные казни. И это касается не только «отцов основателей» Кыргызстана и коммунистов вроде Юсупа Абдрахманова, но и низовых гражданский движений, носящих непосредственно левый характер, как, например джалал-абадская организация «Истинные коммунисты». Однако, большая часть этих преступлений была осуждена в ходе кампании по разоблачению культа личности и реабилитации жертв политических репрессий в СССР и в ранние годы существования независимого Кыргызстана в 90-ые годы. Наглядным результатом эффективности этих кампаний является то, что в стране по сей день в Кыргызстане не существует никаких низовых гражданских движений и инициатив, имеющих своей целью восстановление некой исторической справедливости, в лице организаций родственников жертв репрессий и т. д. Именно с этим, к слову, связан странный пункт о том, что запрос на реабилитацию можно будет подавать различным неправительственным организациям. Ведь если по-настоящему заинтересованных в этом людей нет, то нужно их придумать.
Таким образом несложно сделать вывод, что данный закон является идеологическим инструментом, необходимым для придания выгодного определённой прослойке общества смысла историческим событиям столетней давности.
В связи этим мы считаем правильным заострить своё внимание на раннесоветском этапе, так как именно по нему, по нашему мнению, наносит удар данный законопроект.
Решающее значение в данном периоде кыргызской истории является процесс борьбы молодой автономной республики с басмачеством, являющийся по сути своей гражданской войной прогрессивной части общества, против открыто реакционной, стремящейся сохранить старые порядки. Низы общества, представленные всеми этническими группами, измученные нищетой, голодом, агрессией со стороны русской колониальной администрации, баев, манапов и кулаков, активно поддержали революцию в Петрограде в октябре 1917 года и с готовностью восприняли социалистические идеи. И если имперская колониальная администрация самоустранилась в ходе конфликта, то кыргызская родоплеменная элита и русское кулачество, которые видели прямую угрозу в действиях объединённых одной идеей дехкан, батраков и рабочих, стали активно сопротивляться потере своих как политических, так и имущественных привилегий. Итогом стал прямой социальный конфликт, который с советской стороны регулировался революционными законами военного времени, а со стороны басмачей не регулировался вовсе, существуя в режиме партизанского движения.
Можно ли вообще в таких условиях открытой войны одной части граждан против другой о некой законности и справедливости? Нам данное утверждение кажется довольно абсурдным, однако именно легитимацией этого абсурда и грозит принятие данного законопроекта.
Назовите членов басмаческого движения невинными жертвами — и вы признаете жестокими палачами молодых кыргызских революционеров, памятники которым есть в каждом крупном городе страны. Назовите преступлением то как советская власть отнимала хлеб и скот у зажиточных семей, значит считайте преступлением и то, что этот хлеб шел на спасение от голодной смерти умирающих рабочих в Пишпеке и лишенных средств к существованию скотоводов на джайлоо, в революционные годы. Признать басмачей национально-освободительным движением можно, но тогда ведь придётся пойти дальше, воздвигнув прямо напротив памятника Борцам Революции памятник и их врагам. Признать Юсупа Абрахманова или Саякбая Каралаева, воевавших в составе РККА, предателями интересов кыргызского народа… да мало ли до чего можно договориться в патриотическом угаре?
Именно это и собирается сделать группа депутатов, подготовившая данный законопроект. Можно быть уверенным в том, что примерные последствия приведения его в жизнь они понимают. В таком случае следует задать вопрос: какую задачу решает данный закон и в чьих интересах он разработан?
Переход от социалистической модели к капиталистической, связанный с распадом советской системы породил в Кыргызстане обширный слой мелких и крупных собственников, которые непременно станут основой нового эксплуататорского класса. Редкий местный обыватель не знает о рабском труде швей, круглые сутки трудящихся в подвалах и промзонах, не знает о тяжелом труде среднего кыргызстанского фермера, постоянно балансирующего между спекулянтами сбивающими цены и кредитными организациями, вытряхивающими последнее. Каждый знает тяжелой жизни остального трудового народа, торгующего ли на базарах, принимающего пациентов в государственных больницах, или учащего классы детей, численностью в 40-50 человек, за мизерную оплату.
Всё это верные признаки того, что новые социальные конфликты не за горами. И уже сейчас новый класс собственников, руками ли НПО, подсовывающих данные законопроекты в Жогорку Кенеш, либо же руками самих депутатов, в большинстве случаев являющимися крупными и мелкими капиталистами, заботится о том, чтобы конфликты советского времени были переписаны в их пользу.
Старые кыргызские баи проиграли свою войну трудовому кыргызскому народу. Новые кыргызские баи, несомненно, попытаются взять реванш. И данный закон, неспроста облачённый в столь расплывчатые формулировки, является лишь первым замаскированным укреплением на будущих фронтах классовой борьбы.
Однако мы не видим никакой трагедии в происходящем. Мертвым всё равно что о них думают живые. Сегодня этот неявный запрос капитализма проводят в жизнь международные институты, на что делало упор ряд публицистов в своих статьях, посвященных законопроекту. Завтра, неизбежно, это будет открытой политикой властей, как это уже произошло в ряде постсоциалистических стран, в том числе в упоминаемых в законе Украине и Грузии, хотя не миновало и ряд других стран, вроде Казахстана, Узбекистана или России.
Можно бесконечно долго обвинять авторов закона в «антисоветизме», хотя страны под названием СССР нет уже почти 30 лет. Можно «выворачивать» карманы депутатам, выдвигающим данный законопроект, обвиняя их в нечестности и продажности (забавно, что накануне выхода этой статьи, главный идейный вдохновитель закона, депутат Каныбек Иманалиев отметился в деле о приватизации здания типографии «Эркин-Тоо»)1https://www.gezitter.org/society/83450_kanyibek_imanaliev_deputat_jk_fraktsiya_ata_meken_moya_jena_ne_privatizirovala_tipografiyu_erkin-too/. Можно упорно искать «зловредные козни» западных организаций и независимых НПО. Однако мы не видим в этом смысла, так как это всего лишь следствие складывания классовой структуры в стране молодого капитализма. Для нас, как для левых, важно понимать этот процесс и пытаться делать первые шаги на пути к возвращению массового левого движения в Кыргызстане.
14.11.2019
↑