Оригинал статьи был первоначально опубликован в альманахе ШТАБа «Понятия о советском в Центральной Азии»

Советский эксперимент по созданию принципиально нового, коммунистического мира, предполагал, в первую очередь, революционное изменение самих принципов организации общества в соответствии с учением К.Маркса и Ф.Энгельса, включая радикальную трансформацию отношений между природой и человеком. Огромная территория, целая палитра климатических поясов и мощные запасы возобновляемых и невозобновляемых природных ресурсов накладывали свой отпечаток на форму и содержание реализации советского экологического проекта и ставили особые задачи в контексте его воплощения в действительность. Коммунистический проект не только провозглашал экологическую справедливость для всех, но и обещал решить проблему с территориями, испытавшими различные экологические проблемы, начиная от проблем с питьевой водой и заканчивая засухами и природными катаклизмами – через «великое преобразование природы», граничащее с научной фантастикой, — оттаивание вечной мерзлоты и распахивание тундры под плодородные поля, переброс стока рек с севера на юг и т.п.

Рассматривая сложную и противоречивую историю «зеленой утопии» в СССР, можно выделить три волны – с первых лет существования нового советского государства до начала 1930х, с середины 1930х до середины 1950х и с начала 1960х до середины 1980х годов, когда идеалистическое содержание зеленой утопии удивительным образом менялось, или даже подменялось.

«Новый социалистический человек»: от любви к природе к власти над природой

Проблемы охраны окружающей среды, безусловно, не были ключевыми пунктами политической программы большевиков и их упоминаний практически не встречается в партийных документах. Однако в первые годы существования советского государства – во многом из-за напряженной внутриполитической ситуации, отсутствие законодательной базы и контроля со стороны новых властей – по всей стране происходят многочисленные бесконтрольные рубки леса на дрова, массовый браконьерский вылов рыбы, забой дичи и пушного зверя. В итоге советское правительство вынуждено принимать срочные меры: в 1917 – 1920х годах руководящие органы – ВЦИК, СНК – принимают порядка 268 декретов и постановлений, касающихся природопользования и охраны окружающей среды. После знаменитого «Декрета о земле», принятого 8 ноября 1917 года, 27 мая 1918 года принимается «Основной закон о лесах», который вменяет в обязанность лесопользователям осуществлять природоохранные мероприятия, а все леса провозглашаются достоянием Советской республики. 27 мая 1919 года принимается декрет «О сроках охоты и о праве на охотничье оружие», 16 сентября 1921 года – «Декрет об охране памятников природы, садов и парков». Десятилетия спустя это позволит советским идеологам говорить «об исключительной прозорливости В.И.Ленина в области охраны природы».

Одновременно при Народном комиссариате просвещения организуется Государственный комитет по охране памятников природы. Спустя несколько лет после революции начинается активный процесс по созданию заповедников, а в 1925 году учреждается Всероссийское общество охраны природы. Д.Р.Вайнер характеризует первое десятилетие советского государства как время «больших надежд», описывая расцвет «эстетико-этического» направления природоохранного движения: любовь и забота о природе видится как органичная часть нового социалистического человека. Она инкорпорируется, в первую очередь, в культурную сферу; с одной стороны, через массовую печать – появляются газеты и журналы, художественная литература, рассказывающая в простой форме, для еще вчера неграмотных крестьян и рабочих, о природе и географии страны. С другой стороны, через экологическое просвещение и повседневные практики: активисты обществ охраны природы приходят с популярными лекциями на фабрики и заводы, в 1923 году в СССР проходит первая массовая компания, посвященная «Дню леса», а с 1928 года повсеместно начинает праздноваться «День птиц». Организуются Всесоюзные природоохранные выставки, выпускаются специализированные учебные пособия – «Школьный учитель и охрана природы», «Подготовка ко Дню леса» и т.п.

Но к середине 1920х годов главенствующие позиции в природоохранном движении начинают заменять концепции, обосновывающие «совместимость идей охраны природы с материалистическим мировоззрением», которые с каждым годом отдаляются от заявленного принципа «заботы» социалистического человека о природе. Уже в 1929 году, на I Всероссийском съезде по охране природы, сторонники старой парадигмы природоохраны вынуждены противостоять апологетам рационального использования природных ресурсов на фоне разворачивающегося социалистического строительства и коллективизации. В рамках выполнения пятилетних планов по всей стране происходит массовая распашка полей, зарегулирование течения рек, обширная заготовка лесов. Те природоохранные движения, которые пытаются противостоять нарастающим тенденциям разрушения окружающей среды, оказываются под давлением: Всероссийское общество охраны природы символически переименовывается во «Всероссийское общество охраны и содействия развитию природных ресурсов», журнал «Краеведение» – в «Советское краеведение». Дольше всех держалось Центральное бюро краеведения, но ради своего существования оно лишилось Комиссии по охране природы и собственного издания «Известия ЦБК», а для противодействия ему советскими властями было создано параллельное движение-спойлер «ОКРАМ» – «Общество краеведов-марксистов».

На первом Всесоюзном съезде по охране природы в январе 1933 года под давлением партийных органов фактически был дан старт вторжению в заповедники: начинаются эксперименты по акклиматизации чуждых для естественной среды видов, в недрах научных институтов СССР появляется «Генеральный план реконструкции фауны», закладывается фундамент для «Лысенковщины».

«Великое преобразование природы» и Центральная Азия

Уже после войны, в 1948 году появляется «Сталинский план преобразования природы», который дает старт «великим стройкам коммунизма»: некоторые проекты поражают глобальностью масштабов. Несмотря на то, что идеи поворота течения рек с целью локального изменения климата, улучшения снабжения водой и развития сельского хозяйства активно обсуждались учеными еще в девятнадцатом веке, наибольшего пика инженерное воображение достигает ближе к середине века двадцатого. Среди выдвинутых идей: и оттаивание вечной мерзлоты путем перекрытия Берингова пролива специальной дамбой и перекачивания холодной воды в Тихий океан, и опреснение Балтийского моря, и создание гигантского водохранилища под названием «Сибирское море» площадью 260 тыс. квадратных километров, которое наполнялось бы за счет стока Иртыша, Тобола и Оби с последующей перекачкой воды в Центральную Азию, и соединение Дуная и Днепра для организации активного водообмена между реками. Отдельной строкой шли проекты по созданию каскада гидроэлектростанций европейской части России, Волжско-Камского гидроузла и Камо-Печорского водохранилища.

Ученые и специалисты по природоохране пытались осуществлять свою деятельность под прикрытием лозунгов о выполнении пятилеток, однако экологический дискурс полностью изменился – природа в массовой пропаганде превратилась во враждебную стихию, которую необходимо преодолеть, победить, подчинить своим нуждам и нуждам хозяйства страны.

В первую очередь, эти тенденции находят свое отражение в сфере культуры: во многих школьных учебниках, произведениях литературы все чаще встречаются темы борьбы с природой как со стихией, утверждается культ всесильности советского человека. Плеяду писателей, прославляющих борьбу с «враждебной стихией природы», возглавляет Максим Горький. Как отмечает Е.Добренко, в заметках и статьях Горького тема борьбы с природой предстает перед читателем немного немало синонимом классовой борьбы. Особенно ярко это проявляется в статье «О борьбе с природой», очерках об истории строительства Беломорско-Балтийского канала и др. «Природа действует как враг наш, и мы должны единодушно вступить в борьбу против нее как врага», – громко заявляет Горький. – «Борьба это необходимо, ее нужно начать. Мы должны дать бой злым силам природы, мы все, «от мала до велика». Миссия поэтов и литераторов, по мнению Горького, состоит в призвании человека «на борьбу с природой, за властью над нею». Неслучайно в известной песне конца 1930х годов на стихи В.Лебедева-Кумача появляются строчки: «по полюсу гордо шагает, меняет движение рек, высокие горы сдвигает советский простой человек». А.В.Виноградов говорит об этом периоде как о фактическом воспитании «массового антиэкологического мышления». Даже неофициальным символом ГУЛАГа становится лозунг «Изменяя природу, человек изменяет самого себя». По мнения исследователей, причина столь быстрого поворота сначала в идеологическом дискурсе природоохраны, а затем и в сознании большинства жителей СССР лежит в том, что «сталинский лозунг «переделки природы» был обращен не к единицам, не к тысячам, а к миллионам. Поэтому сама мысль об обособлении ценнейших участков природы от социалистического строительства казалась еретической, враждебной», – отмечает В.В.Соколов.

Любопытно, что, несмотря на то, что «переделка природы» обычно негативно сказывалась на состоянии окружающей среды, некоторые из радикальных мер, наоборот, благотворно повлияли на природные условия: например, грандиозный проект по посадке лесополос в Поволжье спустя десятилетия доказал свою эффективность по защите сельскохозяйственных полей от эрозии, пыльных бурь и суховеев. Кроме того, в 1930е годы в СССР проводились эксперименты как с экологически чистыми видами топлива (например, на Горьковском автозаводе проходили испытания тракторов на природном газе), так и с возобновляемыми источниками энергии. Так, в 1933 году Совет народных комиссаров дает указание о создании в Туркмении установок для опреснения воды, работающих на солнечной энергии; год спустя на берегу залива Кара-Богаз-Гол в той же Туркмении для нужд водозаборной станции строится мощный генератор на ветряной энергии. Однако эти опыты были скорее единичными, и вскоре подобные эксперименты были прекращены.

«Великое преобразование природы» затрагивает всю территорию Советского Союза, исключением не становится и Центральная Азия. Первоочередной проблемой здесь, с точки зрения руководства страны, признается нехватка воды – еще в первые годы советской власти 17 мая 1918 года, СНК издает Декрет об ассигновании 50 млн. рублей на организацию и проведение оросительных работ в Туркестане. По данным Академии наук Киргизской ССР, к концу 1939 года в Киргизии орошалось порядка 700 тысяч гектаров.

Согласно официальной советской историографии, народное движение за преобразование природы зародилось в Кыргызстане в Кара-Суйском районе Ошской области. Именно здесь в январе 1939 года начались масштабные работы по модернизации оросительной системы – в результате упорных работ дополнительное орошение получили 7 тысяч гектаров. В апреле 1939 года члены сельхозартели имени Кирова Кара-Суйского района обратились к колхозникам с призывом начать строительство 12-километрового канала: строительство велось методом «скоростного народного строительства», а сам канал с тринадцатью гидротехническими сооружениями был построен за 9 дней. Уже 30 апреля 1939 года в торжественной обстановке состоялось открытие канала, который в честь грядущего праздника получил название «канала имени Первого мая». В результате строительства поливные площади увеличились на 192 гектара, а водопользование улучшилось на территории в 3100 гектаров. В дальнейшем движение развивалось стремительно: был прорыт 10-километровый канал имени Героя Советского Союза Федорова в Ноокатском районе Ошской области, переустроено орошение Чашминской долины в Кадамжайском районе Баткенской области, прорыт 20-километровый канал Андаш в Таласском районе, началось строительство первой очереди Араванского канала, построен 30-километровый Кугартский канал в Сузакском районе Джалал-Абадской области, 25-километровый Нарынский канал в Джамбулакской долине, 70-километровый канал Отуз-Адыр в Кара-Суйском районе Ошской области, Большой Чуйский канал и др.

«Народное движение» организовывалось по принципу добровольной колхозной и территориальной принадлежности, работала методом «народного скоростного строительства», часто несло в себе многие признаки «социалистического соревнования». Если в первое время колхозники работали по принципу индивидуальной сдельщины, то с 1940 года целые бригады и звенья колхозов соревновались с другими по объему и масштабам земляных и оросительных работ. Были у движения свои «стахановцы» и свои награды: переходящие красные знамена для лучших бригад и участков строительства.

В.П.Шерстобитов в трудах Института языка и литературы и института истории Академии наук Киргизской ССР приводит следующее описание успехов «народного движения», которое в целом, отражает господствующее в обществе восприятие природы: «В первой половине января 1940 года колхозники Киргизии и Таджикской ССР одержали новую победу над природой. На территории Баткенского и Исфаринского района они построили большой канал, который намного увеличил пропускную способность старой оросительной системы и позволил значительно улучшить водообеспеченность колхозных полей».

В конце статьи автор не забывает подчеркнуть связь «великого преобразования природы» с основополагающими принципами марксизма-ленинизма: «Личное участие в преобразовании природы имело огромное значение в преодолении религиозных предрассудков, ибо воочию убеждало широкие массы трудящихся в возможности борьбы с природными стихиями, разбивало религиозные догмы о том, что люди бессильны и обречены на гибель в своем единоборстве с природой. Следовательно, объективно народное движение за преобразование природы служило укреплением в сознании трудящихся материалистического мировоззрения и марксистко-ленинской идеологии. Борьба трудящихся Киргизии за преобразование природы служит убедительным подтверждением правильности положения марксизма-ленинизма о том, что подлинными творцами истории являются народные массы», – делает вывод Шерстобитов.

Охрана окружающей среды как классовый аргумент

Изменения отношения к природе в СССР начинается вскоре после окончания войны: уже в первые годы принимается ряд постановлений, призванных восстановить популяции редких видов животных в разоренных войной заповедниках. Однако коренное изменение идеологических моделей «зеленой утопии» происходит чуть позже.

В 1957 году, в первом номере журнала «Природа», публикуется коллективная статья академиков Д.И.Щербакова, Н.В.Цицина, члена-корреспондента АН СССР Л.А.Зенкевича и других ученых под названием «В защиту природы»: «Мы стремились показать что непродуманная, недостаточно научно-обоснованная хозяйственная деятельность в одной области наносит большой ущерб другой, а порой и всему народному хозяйству; на устранение этого ущерба потребуются многие десятилетия, не говоря о колоссальных затратах труда… Нужно, чтобы каждый работник, какой бы он пост не занимал, каждый трудящийся в своей повседневной деятельности правильно учитывал интересы защиты природы», — призывают академики. Эту статью можно считать тем краеугольным камнем, который положил начало новому советскому экологическому проекту: идеологическая основа природоохраны в СССР снова меняется. На место концепции «великого преобразования природы» приходит парадигма гармоничного сосуществования с природой, выполняющая «указание Ф.Энгельса о цели коммунистов построить такое общество, где… впервые можно говорить о человеческой свободе, о жизни в гармонии с познанными законами природы», а в идеологической литературе все чаще встречаются фразы о том, что «основоположники марксизма говорили о необходимости такого развития общества, которое вело бы к примирению человечества с природой и с самим собой». Большую роль в советском экологическом проекте начинает играть советский человек, простой трудящийся, происходит настоящий взрыв природоохранной пропаганды и экологического просвещения среди рядовых граждан.

Одновременно, на рубеже 1950-1960-х годов, центральная фигура советской экологической пропаганды неожиданно становится Владимир Ильич Ленин: за короткий срок выходит множество статей, брошюр и книг, воспевающих Ленина как великий образец для подражания в области охраны окружающей среды и рационального природопользования. Образ В.И.Ленина быстро обрастает мифами о том, как он «страстно любил природу», «непримиримо относился… к фактам разрушения зеленых насаждений», «требовал от государственных органов не только делать все возможное для рационального использования природы, но рассматривать ее охрану как часть социалистического природопользования», а само имя Владимира Ильича оказывается «неразрывно связано с вопросами развития экологии и дела охраны природы в нашей стране».

В 1960 году в журнале «Вокруг света» публикуется открытое письмо академиков В.Н.Сукачева и А.Л.Яншина о создании в Астраханской области «нового молодежного движения «За ленинское отношение к природе». В основе его лежат идеи Владимира Ильича Ленина о воспитании нового, коммунистического отношения к природе», — отмечают академики. В журнале «Юный натуралист», выпуск которого возобновляется вскоре после окончания войны, появляется одноименная рубрика.

Тем временем, в 1957-1963 гг., во всех республиках советского союза принимаются свои законы «об охране природы»: сначала в Эстонской ССР, затем в Армении, Грузии, РСФСР, Молдавии, Белоруссии. В 1962 году закон «об охране природы» принимается и в Киргизской ССР. Основополагающими пунктами в таких законах становятся проблемы пресной воды, загрязнения морей и рек. Нормативно-правовой акт предполагает договор между пользователями природных ресурсов и органами исполнительной власти, в нем вводится предельное ограничение на природопользование, а также широкий спектр мер воздействия на нарушителей закона – от дисциплинарной до административной и уголовной ответственности. Впервые создается единая система штрафов и базовый императив «загрязнитель платит».

29 декабря 1972 года выходит совместное постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «Об усилении охраны природы и улучшении использования природных ресурсов»; с этого момента все планы экономического и социального развития должны включать природоохранные меры. В десятой пятилетке предполагается выделить 11 млрд. рублей на охрану природы – в два с лишним раза больше, чем в предыдущей девятой пятилетке. На этой волне в Киргизской ССР в 1974 году принимается закон «О мерах по упорядочению застройки, воспроизводства и рациональному использования природного бассейна оз. Иссык-Куль и охране его окружающей среды», в 1975 году – закон «Об организации сети заказников и утверждении списка животных и растений, подлежащих государственной охране на территории Киргизской ССР».

В 1977 году происходит окончательное правовое завершение оформления принципов охраны природы в Советском Союзе: в новой Конституции СССР появляется статья 18, в которой заявляется, что «в интересах настоящего и будущих поколений в СССР принимаются необходимые меры для охраны и научно-обоснованного, рационального использования земли и ее недр, водных ресурсов, растительного и животного мира, для сохранения в чистоте воздуха и воды, обеспечения воспроизводства природных богатств и улучшения окружающей человека среды», и статья 67, вменяющая охрану природы и бережное отношение к ней в обязанность каждого советского гражданина и каждой советской гражданки.

В СССР полным ходом идет воспитание принципов рационального природопользования и экологической культуры среди рядового населения: для этого активно привлекается массовая печать. Во многих газетах создается отдельная экологическая рубрика – «Природа и экономика» в «Экономической газете», «Природа – город – человек» в «Вечернем Свердловске»; «Учительская газета» начинает писать об экологическом воспитании и просвещении, а центральные газеты – «Правда», «Известия» — включают в номера отдельные статьи по природоохранной тематике. Природоохранные полосы появляются и в журналах: «Охрана природы» и «Заповедные места» в «Природе», «Лицом к лицу с природой» в «Науке и жизни», «Земля и ее обитатели» — в журнале «Химия и жизнь». Кроме того, газеты и журналы начинают публиковать письма читателей и становятся полем своеобразной дискуссии, посвященной охране природы. Таким образом, бережное отношение к окружающей среде и высокий уровень экологического воспитания представляются неотъемлемой характеристикой каждого советского гражданина.

Вполне ожидаемо, что проблема деградации окружающей среды становится новым – и на время чуть ли не основным – фронтом классовой борьбы и противостояния между социалистическим и капиталистическим мирами. Идеологическая машина Советского Союза возлагает вину за надвигающийся экологический кризис именно на капиталистический мир. Более того, советские идеологи заявляют, что решение проблемы возможно только в случае отказа остального мира от капиталистического пути развития, ведь «борьба против загрязнения среды может быть успешной только в случае, если станет частью борьбы за социальные преобразования», а «охрана природы, преумножение ее богатств могут быть обеспечены лишь при условии завоевания политической власти рабочим классом».

Немецкий биолог Э.Гертнер, чья книга «Рабочий класс и экология» была переведена спустя два года после первого издания и выпущена в СССР в 1981 году, отмечает, что «буржуазные идеологи, которые… наконец осознали ограниченность ресурсов биосферы, вовсе не делают вывода о том, что необходимо положить конец эксплуатации человека и природы. Они требуют всего-навсего «защиты окружающей среды», предполагая и естественную защиту капиталистического строя». Социалистические идеологи идут дальше, постулируя, что в капиталистическом мире «у сторонников охраны окружающей среды и рабочего класса один противник – крупный капитал. Движение сторонников охраны природы и борьба рабочего класса преследуют, в конечном счете, одну цель – защитить жизнь и труд рабочего человека от посягательств монополистического капитала».

Отдельно подчеркивается, что экологический кризис имеет классовое основание: «У рабочего класса иное отношение к проблемам и процессам, от которых зависят судьбы человечества. Он хочет отстоять пригодную для жизни среду, построить в ней справедливую общественную систему. Экология – классовая проблема», — заявляет генеральный секретарь Коммунистической партии США Г.Холл. Решение классового экологического кризиса видится в виде создания собственной экологической программы международного движения рабочего класса; для этого в ноябре 1971 года в Риме проходит симпозиум «Человек и природа: экологические и общественные отношения», организованный Итальянской Коммунистической партией, а год спустя в столице Чехословакии – международная конференция «Марксизм-ленинизм и проблемы окружающей среды».

Одновременно с этим, в качестве ответа на решение экологических проблем, которые предлагаются на Западе, в СССР формулируются принципы социалистического природопользования: например, в специализированном пособии «Экологические проблемы в курсе научного коммунизма», изданном Московским университетом в 1984 году, авторы приводят пять основных положений, среди которых: оптимальность как удовлетворение базовых потребностей человека, баланс общества и природы, комплексность, планомерная пропорциональность, единство использования и охраны природы, сочетание национальных и интернациональных интересов.

Активные действия в рамках защиты окружающей среды СССР предпринимает и на уровне международных институтов: Советский Союз официально вступает в созданный в 1956 году Международный союз охраны природы в лице Министерства сельского хозяйства, Всероссийского общества охраны природы и Туркменского общества охраны природы. Несмотря на то, что из-за разногласий по статусу ГДР СССР не принимает участие в Стокгольмской конференции ООН по охране окружающей среды, Советский Союз активно сотрудничает с ООН и ЮНЕСКО в рамках международной программы исследователей и подготовке специалистов «Человек и биосфера» (МАБ ЮНЕСКО) и Программы ООН по окружающей среде (ЮНЕП), участвует в принятии в 1976 году «Конвенции о запрещении военного или любого иного враждебного использования средств воздействия на природную среду», совещание под эгидой Европейской экономической комиссии ООН в Женеве по вопросам трансграничного загрязнения воздуха и утилизации отходов.

Поражение советского экологического проекта и новые надежды

Тем не менее, несмотря на прогрессивное экологическое законодательство, крупные суммы, которые стали закладываться на охрану природы в каждую пятилетку, хорошо налаженную сеть экологического воспитания молодежи и мощную природоохранную пропаганду, реальность советской экономической системы оказывается иной. Проблемы загрязнения индустриальных регионов, следующие друг за другом крупные техногенные катастрофы, стремительно нарастающая деградация состояния окружающей среды сильно разнились с декларируемыми принципами.

Многие проекты «великого преобразования природы» имели существенные недостатки и недоработки, которые не были просчитаны заранее, и в результате их реализация приводила к эрозии почв, пересыханию водоемов, гибели лесов, и, в конечном счете, к нанесению колоссального ущерба как природе, так и качеству жизни советских граждан. Математик и член-корреспондент Академии наук М.И.Зеликин в своей книге «История вечнозеленой жизни», частично посвященной истории борьбы против «поворота рек», приводит пример с проектом опреснения лимана Сасык на побережье Черного моря. Планировалось отделить лиман от моря дамбой, опреснить воду, постепенно перекачивая ее из Дуная, и подавать ее в Дунай-Днестровскую оросительную систему. В расчеты был заложен трехкратный водообмен и итоговая соленость лимана в 0,6-0,8 граммов на литр при безопасной солености не более 1 грамма на литр. Однако итоговые расчеты оказались ошибочными: даже несмотря на восьмикратный водообмен десять тысяч гектаров плодородной земли были уничтожены подданной на полив водой, чья соленость достигала 3 граммов на литр. «Любопытно и страшно читать материалы комиссии, расследовавшей эту рукотворную катастрофу», – отмечает Зеликин. – «После подробного описания случившегося и констатации того факта, что в проекте были неверно учтены и оценены придонные и подземные составляющие солевого баланса, делается вывод о необходимости дальнейшего массированного развития водных мелиораций. Дескать, продолжайте в том же духе, товарищи!».

Свою роль играет и засекреченная статистика по выбросам и загрязнениям окружающей среды, доступная только узкому кругу специалистов. Только в 1992 году выходит книга М.Фешбаха и А.Френдли-мл. «Экоцид в СССР: здоровье и природа на осадном положении», которая открывает всему миру реальные масштабы загрязнения воды, почвы и воздуха в СССР.

Несмотря на предельную ангажированность авторов, в целом труд опирается на многочисленные источники и позволяет сделать вывод о катастрофической ситуации с отравлением окружающей среды в СССР химическими веществами, особенно в индустриальных регионах. Авторы приводят пугающие факты: уровень бензопирена превышает предельно допустимые нормы в пять раз в 67 городах, хлористого водорода – в 30 городах, сероводорода – в 30 городах, азота – в 26 городах СССР. Три четверти московских заводов и фабрик не имеют должных фильтров и очистных сооружений, в результате почва в крупных городах «перенасыщена цинком, свинцом, молибденом и хромом. В воздухе Горького, Смоленска, Омска окиси азота содержится больше нормы в 20 раз, в Никеле – концентрации сернистого газа в 33 раза больше нормы, содержание бензопирена в воздухе Новокузнецка превышает норму в 598 раз», — бесстрастно отмечают авторы.

Примечательно, что зачастую советские нормы по предельному содержанию вредных веществ были жестче, чем принятые Всемирной организацией здравоохранения, однако в реальности их соблюдение не контролировалось. Например, на уровне союзных республик – РСФСР и УССР – каждый уровень власти самостоятельно устанавливал предельно допустимые содержания нитратов в картофеле. В 1988 году инспекционная служба 27 тысяч раз запрещала продажу продуктов питания из-за наличия в них большого количества нитратов и пестицидов, а превышение содержания антибиотиков было обнаружено в одной десятой проверенного мяса и четверти всего молока.

Высокий уровень загрязнения влиял как на состояние здоровья советских людей, так и на продолжительность жизни, которая, как отмечают М.Фешбах и А.Френдли-мл., в Советском Союзе была гораздо ниже, чем у средних американцев. Уровень детской смертности в СССР, по данным авторов книги, в реальности составлял не менее 33-х смертей на 1000, что соответствует показателям Китая или Шри-Ланки.

Отдельной строкой идут многочисленные аварии в шахтах, на нефтяных скважинах и газопроводах, транспорте, производстве, ядерные испытания на Тоцком полигоне, в Семипалатинске, а также инциденты на предприятиях атомной энергетики – авария на комбинате «Маяк», катастрофа на Чернобыльской АЭС, потрясшая весь мир. «Нигде на планете нет худшей экологической ситуации, чем в СССР… Мы стали испытательным полигоном для всего мира и экологической угрозой для всей планеты», – приводят авторы «Экоцида…» слова доктора Г.Беренбойма.

Истоки подобной ситуации, по мнению авторов книги, заключается в приоритетах советского руководства: уделяя повышенное внимание государственной безопасности и обороне, вопросы окружающей среды всегда выпадали за рамки основополагающих. «Причины кризиса экологии Советского Союза… лежат прямо на поверхности. Деградация окружающей среды происходит из-за процесса непродуманной индустриализации в сочетании с неудачей в правильной оценке социальной стоимости безудержной эксплуатации ограниченных природных ресурсов», – замечает М.Фешбах. Результат подобной политики оказался плачевным, поскольку именно рядовые жители СССР стали экологическими жертвами ускоренной индустриализации, гонки вооружений, растущих аппетитов отрасли сельского хозяйства и тяжелой промышленности.

В этой уникальной лакуне – разрыве между декларируемым властями и терпящим поражение советским экологическим проектом и окружающей действительностью – в СССР в качестве своеобразного ответа и, возможно, самостоятельной попытки построения «зеленой утопии» «снизу» рождаются новые, формальные и неформальные носители экологической повестки, целые институты, выходящие за рамки официальной идеологической доктрины Советского Союза, основанные на самоорганизации и природоохранном активизме.

«Зеленая утопия»: низовая самоорганизация в СССР

Среди них, в первую очередь, стоит отметить рождение в 1958-1960 гг. неформальных низовых экологических движений – студенческих дружин охраны природы, которые внесут свой весомый вклад в экологическую историю СССР.

Массовое студенческое движение: дружины охраны природы

История прообразов первых дружин тянется еще с 1920-х годов, с кружка юных биологов при Московском зоопарке, который был основан энтузиастами-зоологами из числа профессоров в 1924 году. Первыми протодружинами можно считать и так называемые «бригады содействия милиции» – «бригадмилы», которые вместе с советской милицией занимались, в том числе пресечением браконьерства – массовых вырубок елок перед новогодними праздниками. Но идея создания полноценной дружины охраны природы обсуждается на заседании Московского общества испытателей природы только в 1959 году, а в октябре 1960 года она официально учреждается на собрании студентов-комсомольцев биолого-почвенного факультета МГУ. На протяжении десяти лет, в 1958-1968 гг. студенческие дружины возникают параллельно, независимо друг от друга, в Тарту, Москве и Одессе, и только в 1968 году их участники узнают о существовании друг друга. В 1968-1969 годах дружины охраны природы появляются в вузах институтов Еревана, Ленинграда, Томска, Харькова, Брянска. Первый полноценный слет студентов-дружинников под названием «Молодежь в борьбе за охрану природы» проходит в 1974 году в Казани. Движение стремительно растет, и через год количество членов дружин охраны природы составляет уже 1185 человек. Как отмечается в программных документах дружин в середине 1970-х, «Дружина по охране природы – это коллектив наиболее активных комсомольцев – членов общества охраны природы, глубоко осознавших свою личную ответственность за гармонизацию отношения между обществом и природой».

Примечательно, что дружины рождались исключительно по низовой инициативе – так, письмо, разосланное дружиной охраны природы МГУ сорока региональным комитетам ВЛКСН не привело к созданию ни одной дружины «сверху». Тогда, по воспоминаниям А.В.Виноградова, несколько лет руководство комсомола пыталось «напугать или приручить» новое общественное движение, в одночасье ставшее самым массовым независимым движением молодежи страны, однако у них ничего не получилось, поскольку «движение было надежно прикрыто декларациями ВЛКСН и КПСС об охране окружающей среды».

Тем не менее, основные полномочия дружин оказываются ограниченными рамками работы в заповедниках, противодействие браконьерам, проведение научных исследований и экологического просвещения. Однако потрясающая продуктивность движения (как отмечает А.В.Виноградов, «в среднем по стране студент-дружинник задерживал столько же браконьеров, сколько средний штатный работник государственных инспекций») и сам факт существования массового экологического движения, которое объединяет прогрессивную и деятельную молодежь, позволяет создать автономную, свободную и независимую интеллектуальную среду внутри самих дружин.

Самоорганизация профессионалов: ученые против «поворота течения рек»

Вторым ярким примером низовых действий советских граждан «снизу» в рамках советского экологического проекта становится самоорганизация по профессиональному признаку – в первую очередь, ученых, из которой в историю вошло наиболее известное противостояние – борьба с «поворотом течения рек» в рамках «Комиссии Яншина».

Все начинается еще в первые годы после войны, когда М.М.Давыдов реанимирует популярные ранее идеи переброски стока сибирских рек с севера на юг в научной и общественной печати, но дело приобретает серьезный оборот лишь десять лет спустя, когда 17 января 1961 года на XXI съезде ЦК КПСС проект по «повороту течения рек» получает статус приоритетного: в десятке крупнейших исследовательских институтов поступает заказ на технические, экономические, инженерные и природоохранные расчеты. Приступить к реализации проекта планируется в 1985 году, но разработка документации затягивается, и дата плавно переносится на 2000 год.

Но в 1981 году при Совете министров СССР создается комиссия по охране окружающей среды и рациональному природопользованию, на одном из первых заседаний которой, при рассмотрении вопроса о «повороте течения рек», проект сталкивается с жестким оппонированием со стороны ученых: академик Яншин прямо заявляет, что подобные проекты стране не нужны.

Академики обращаются в Центральный комитет партии с письмом, в котором просят остановить разработку проекта. Одновременно закипает работа в научных институтах Академии наук, появляется целая сеть ученых, сопротивляющихся проекту «поворота рек». Успешной работой «сеть сопротивления» обязана как авторитету академиков в СССР, так и широкой возможности использования ресурсов Академии наук: помещение для собраний, распространение информации среди единомышленников, вычислительных мощностей и лабораторий, а также относительно легкому доступу ученых к научно-популярным изданиям и массовой печати. Случались даже курьезные ситуации, когда одни институты АН СССР работали на обоснование поворота рек, а другие, наоборот, на доказательство опасности реализации подобных проектов. Ожесточенные дискуссии между оппонентами случались регулярно в рамках конференций, защит диссертаций и круглых столов.

Сети самоорганизаций ученых подобных «Комиссии Яншина», сыграют свою роль в движении за закрытие Целлюлозно-бумажного комбината на озере Байкал, в оппонировании более локальным проектам, которые грозили нанести непоправимый ущерб окружающей среде: проектам Рижского и Катуньского гидроузла, Астраханского газоконденсатного комбината, канала Волга-Чограй и т.п.

«Город-мост: проект «Экополис»

В конце 1970-х, на пересечении профессиональной самоорганизации и массового экологического активизма в СССР, благодаря гению двух исследователей – кыргызстанского психолога и философа, профессора Арона Абрамовича Брудного и биолога, сотрудника МГУ Дмитрия Николаевича Кавтарадзе – рождается, пожалуй, один из самых удивительных феноменов советского «зеленого коммунизма» – проект «Экополис», который предполагал создание дружественного природе экологически благополучного города на основе передовых научных исследований и широкого участия рядового населения.

В 1985 году профессор О.Н.Яницкий, освещая проект на страницах авторитетного журнала «Социологические исследования», пишет: «Вот уже несколько лет с газетных полос не сходит слово «Экополис». Не отстают и популярные журналы – «Знания и сила», «Наука и жизнь», «Химия и жизнь»… Сегодня можно смело утверждать, что представления об экополисе уже существует в массовом сознании… Камешком, обрушившим всю эту лавину идей и рецептов, была небольшая брошюра, написанная философом и биологом, профессионально весьма далекими от традиционной организации. С тех пор идея продолжает свое победное шествие по страницам газет, журналов и сборников». Что же вызвало такой неподдельный интерес советских граждан, ученых и журналистов к проекту «Экополис»?

В конце 1970-х годов молодой биолог, сотрудник МГУ Д.Н.Кавтарадзе знакомится с философом А.А.Брудным, который в это время читает лекции на недавно созданном факультете психологии МГУ. «Я стал ходить на лекции ААБ (Арона Абрамовича Брудного) на факультет психологии МГУ. …удалось заинтересовать ААБ возможностью широкомасштабного экспериментального исследования городской среды как с экологической, так и с психологической точек зрения… В ходе обсуждений появился новый для всех термин «экополис», – вспоминает впоследствии Кавтарадзе.

Место реализации проекта – небольшой подмосковный город Пущино, в котором располагается ряд крупных институтов естественнонаучной направленности Академии наук СССР, – выбирается как «сравнительно простая модель» и «полигон» для реализации проекта: статус наукограда и содействие городской администрации дает надежду, что «в маленьком городе удастся решить некоторые задачи, которые необходимы для формирования крупных городов». Еще в середине 1960-х годов, в первые годы после строительства наукограда, в Пущино сформировался прообраз локального экологического движения: новые жители – ученые, в большинстве своем биологи и их семьи, сотрудники Научного центра биологических исследований АН СССР – смогли добиться от местных властей принятия целого ряда природоохранных постановлений. Но на этом дело не останавливается: в октябре 1978 года в Пущино проходит симпозиум «Охрана природы – психологические аспекты» под руководством профессора А.А.Брудного. После него при поддержке биологов – сотрудников лаборатории экологии и охраны природы кафедры высших растений биологического факультета МГУ – и начинается полномасштабная реализация проекта «Экополис».

В 1981 году выходит первый препринт программы «Экополис», небольшая брошюра, которая дает старт бурному общественному обсуждению. Целью проекта объявляется «создание экологически и психологически полноценной городской среды обитания, которая одинаково согласуется с потребностями человека как биологического и социального существа с одной стороны, и возможностями существования естественных экосистем в городе и пригороде – с другой».

Ключевая идея экополиса основывается на авторской концепции Брудного и Кавтарадзе о «сопряженной эволюции природы и общества», отсылающей, с одной стороны, к тезису В.И.Ленина о «единстве и связи, взаимозависимости и цельности мирового процесса», с другой – к теории В.И.Вернадского о ноосфере. Авторы заявляют, что основными компонентами развития человечества являются взаимодействующие природа и общество, поэтому деятельность человека «должна быть сопряженной с эволюционным развитием биосферы». Вместе с тем, по мнению вдохновителей «Экополиса», «в условиях социализма есть основа для развития гармоничных отношений человека и биосферы, однако эти отношения не образуются спонтанно, для их проявления нужны целенаправленные усилия». Важно отметить, что действующая парадигма советского экологического проекта, по мнению авторов, не снимает эту проблему, поскольку «формы приспособления природы для сосуществования с человеком – не решение, необходимо взаимное приспособление». И достичь подобного можно на основе трансформации системы управления, методами «конструктивной экологии». «Экополис – это город и его ближайшие пригороды, где люди и живая природа взаимно поддерживают друг друга», это «малый город будущего, в котором экологические параметры поставлены в управляемые условия, а жители готовы к постоянным переменам как в своем образе жизни, так и в природе», ведь в самом экополисе «…идет постоянный эксперимент по взаимному приспособлению природы и человека», – рисует контуры своего проекта А.А.Брудный и Д.Н.Кавтарадзе.

С прикладной точки зрения идея экополиса была полноценной попыткой создать междисциплинарное поле исследований на базе интеграции наук о человеке и наук о природе. Вместе с тем авторы понимали и ее ограниченность: нельзя досконально и объективно изучить и понять систему, одновременно являясь ее частью.

Непосредственным поводом для возникновения идеи проекта «Экополис» стала деградация окружающей среды, наиболее резко проявляющаяся в крупных городах и мегаполисах, – «отклик на настойчивые требования нашего времени». Поскольку существующий тип урбанизации разрушает как здоровье людей внутри города, загрязняя почву и воздух, так и природу снаружи, уничтожая естественные биологические сообщества, «урбанизация должна достичь сопряжения цивилизации с развитием биосферы», – подчеркивает один из вдохновителей проекта Д.Н.Кавтарадзе.

Как вспоминал впоследствии А.А.Брудный, в некоторой степени прообразом экополиса для него стали архитектурно-экологические традиции городов Центральной Азии: «В Евразии идея Экополиса имеет особое культурно-историческое значение. Азиатские и прежде всего – центральноазиатские города с их влечением к зелени, тени, проточной воде, тишина и неизменные огороды русских уездных городов отражают определенный уровень взаимодействия с природой, который поддается модификации», – отмечает он.

Работа над проектом «Экополис» в Пущино длится в несколько этапов: для начала составляется социальный и экологические портрет города, определяются основные характеристики населения, состояние окружающей среды, загрязнение вод, почв, воздуха, биоразнообразия, описана ситуация на особо охраняемых природных территориях и заповедниках. На втором этапе проводится открытая конференция для всех жителей города, посвященная проблемам окружающей среды. На третьем этапе идет детальное обсуждение самого текста программы, конкретных действий в ее рамках, формируются отдельные направления – подпрограммы, проходят обсуждения структуры и функции экологических служб и общегородских лабораторий. В целом, как отметит позднее Д.Н.Кавтарадзе, работа проекта «Экополис» укладывается в формулу «воспитание – понимание – действие».

Вся работа программы строится на добровольных и неформальных началах: в ней, помимо научных сотрудников пущинских институтов и биологического факультета МГУ, принимают активное участие сотни рядовых жителей и жительниц города, более ста пятидесяти учащихся из МГУ и двенадцати вузов страны, члены дружин охраны природы; консультирование осуществляют научные группы институтов АН СССР как в естественнонаучной, так и в гуманитарной сфере; в рамках художественной части к работе над проектом присоединяется Экспериментальная мастерская Союза художников Е.А.Розенблюма.

В рамках проекта «Экополис» реализуются как фундаментальные научные программы, – среди которых, например, изучение экологических проблем здоровья населения города, психологических аспектов установления контактов между людьми, комплексное исследование водоемов, биоценозов Пущино и его окрестностей, – так и прикладные, которые были призваны, в первую очередь, решить насущные вопросы, волновавшие жителей. Например, были предложены решения проблемы грызунов в жилых домах, проработан вопрос создания природных заказников в городе и экологических троп для населения. Вместе с тем участники проекта ставили и оригинальные научные задачи: так, было изучено воздействие автомагистралей на биологические сообщества, проведена экологическая оценка воздействия автодорожных средств на культурные растения, опробована методика учета животных, погибших на автомобильных дорогах. Кроме того, были проведены социологические исследования по вопросам содержания домашних животных, потребностей жителей в новогодних елках, представлений граждан об охране окружающей среды. Усилиями участников проекта в Пущино была организована система природных и природноисторических заказников и памятников города, создана детская экологическая станция, началась работа по экологическому просвещению.

Однако на этапе внедрения рекомендаций проекта в жизнь активисты «Экополиса» сталкивались с определенными трудностями. Например, несмотря на создание сети особо охраняемых природных территорий, с запозданием был обеспечен их юридический статус охраны, так и не был реализован проект по внедрению системы учебных экологических троп в черте города и не выполнены рекомендации по обеспечению населения новогодними елками. Тем не менее, были реализованы предложения по проведению Недели охраны природы, экологического проекта Зеленой зоны и ее продолжения в микрорайоне «Д». В 1985 году начала работу научная группа по проблемам прикладной экологии и собственная лаборатория «Экополис», сотрудниками которой стали жители города.

Главным итогом проекта стала демонстрация возможности «целенаправленного изменения городской среды с широким участием населения». Издано большое количество брошюр и сборников, в которых были представлены результаты исследований по программам «Экополис» и пути решения обнаруженных проблем в области городской экологии.

Несмотря на внушительные успехи, исследователи осторожно комментируют итоги проекта: «Экополис – не панацея от всех экологических бед. Это частный, хотя и генерализируемый, путь решения проблем». Ю.В.Сафрошкин отмечает, что в рамках реализации проекта удалось «наметить Пущинский мини-вариант комплексной программы экологизации в духе Гонконгской программы». По мнению О.Н.Яницкого, «сама идея «Экополиса» оказалась настолько востребованной в советском обществе, что породила массу практических сторонников по всей стране». И не только в стране: наработки, полученные в результате работы проекта, будут изданы на немецком, французском, испанском языках и представлены на всемирных выставках в Японии и Австралии, а затем будут применяться на практике в московских районах Сокол, Косино, Химки; в Киеве, Кишиневе и других городах.

«Экополис» – один из самых ярких проектов самобытной «зеленой утопии» в СССР, попытка построить свой «зеленый коммунизм» руками обычных советских граждан и гражданок. Задуманный как «путь превращения мечты в реальность человеческой жизни усилиями науки и самих горожан», он до сих пор вызывает ожесточенные споры и академические дискуссии, а его востребованность в будущем не ставится под сомнение – спустя почти два десятилетия после рождения программы А.А.Брудный, подводя итоги проекта, заметит: «у Экополиса есть душа, и не исключено, что она бессмертна».

Есть ли будущее у «зеленого коммунизма»?

Безусловно, низовые инициативы, появившиеся в СССР в 1960-1970-х годах, стали той основой, из которой уже во время перестройки выросла массовое «зеленое движение» в СССР. В 1986 году начинается открытый протест населения Латвии против дамбы и электростанции на реке Даугава, в 1987 году в Иркутске проходит митинг против загрязнения реки сточными водами, 5 июня того же года в Казани на митинг по экологическим проблемам собирается около 70 тысяч человек. В октябре 1987 года в Ереване две тысячи человек требуют закрытия химического комплекса Наирит. 28 февраля 1989 года в Семипалатинске рождается «Невада-Семипалатинск» – первое советское антиядерное движение. Проблемы экологии на несколько лет даже стали основными в политической повестке дня: в своих предвыборных программах разные органы власти в той или иной форме их затрагивал почти каждый кандидат. Возникают сотни природоохранных клубов и организаций – Совет по охране природы, клуб «Зеленых», «Альтернатива», «Зеленый берег», «За атомную безопасность», «Зеленый мир», «Социально-экологический Союз»; к экологической повестке подключаются и новые лидеры мнений и неформальные движения – стартует ежегодная акция рок-музыкантов «Рок чистой воды» в защиту водных ресурсов от загрязнений.

Подводя итог, важно подчеркнуть, что «зеленая утопия» СССР имела несколько ключевых особенностей: главное – это безусловный переход экологической инициативы от государства к гражданам, от одностороннего формирования идеологической доктрины со стороны власти к определению повестки природоохранного дискурса Советского Союза самим обществом – профессионалами-учеными, студентами и студентками, простыми жителями и жительницами СССР. Вторым важным моментом, который сделал возможным построения пусть даже и локальной, но альтернативной утопии «зеленого коммунизма», стал академический характер движения, автономия и относительная интеллектуальная свобода, которая имела место в научных и природоохранных кругах, а также послабления государства в отношении допуска экологических тем к общественному обсуждению и массовой печати.

«В природе действуют свои объективные законы, и человек должен их познавать, чтобы правильно действовать во взаимоотношении с природой, не приносить ей непоправимого ущерба. Если бы осуществлялись соответствующие заветы Ф.Энгельса и В.И.Ленина, не возникло бы Чернобыльской трагедии, не пересох бы Арал, не происходило бы отравления сельскохозяйственной продукции пестицидами и другими химикатами», – напишут апологеты советского экологического проекта в 1990 году. Сегодня идеи экосоциализма и некапиталистического пути решения глобальных экологических проблем по-прежнему находят своих сторонников по всему миру. Может быть, у «зеленого коммунизма» есть еще шанс?

30.04.2021

↑