Оригинал статьи был первоначально опубликован на сайте Ревкульт

Автор: Настя Шарова

Не дожив до пятидесяти, Грамши умер в 1937 году. В книге «Размышления о западном марксизме» Перри Андерсон пишет: «Как мы уже знаем, западный марксизм начиная с 1920-х годов постепенно отходил от теоретических конфронтаций по основным экономическим и политическим проблемам. Грамши был последним представителем марксистских мыслителей на Западе, поднимавшим жгучие вопросы классовой борьбы в своих работах. Однако и он ничего не писал о самой капиталистической экономике, если иметь в виду классический анализ законов развития этого способа производства».

С одной стороны, одним из ключевых понятий в теории Грамши является гегемония. Это слово греческого происхождения, обозначающее контроль, превосходство одной социальной группы, одного государства над другим, Грамши использует для анализа исключительно надстройки, по выражению Андерсона — «для осмысления политических структур власти капитала». Культурная гегемония — это совокупность навязанных норм, поддерживаемых авторитетами общественных институтов, таких как церковь, СМИ, образовательная система.

С другой стороны, марксист Грамши, разумеется, никогда не упускал из виду тот факт, что система капиталистической культуры, надстройки, неразрывно связана с тем социально- экономическим порядком, в котором она существует, — не только потому что она может существовать лишь благодаря материальным условиям этого порядка, но и потому что сама помогает данный порядок поддерживать.

Как бы ни хотелось определённой прослойке «левых» обвинить Грамши в смертных грехах типа «оппортунизма», «отказа от принципов диалектического материализма», участию в создании бомбы замедленного действия — «культурного марксизма», — трудно не согласиться с тем, что его теории ничуть не противоречат взглядам самого Маркса и Энгельса на влияние надстройки; последним просто физически не хватило времени, чтобы заняться более глубоким изучением буржуазных средств воздействия на сознание угнетённых классов.

В качестве иллюстрации — исчерпывающая в данном контексте цитата из Немецкой идеологии»:

«…Мысли господствующего класса являются в каждую эпоху господствующими мыслями. Это значит, что тот класс, который представляет собой господствующую материальную силу общества, есть вместе с тем и его господствующая духовная сила. Класс, имеющий в своем распоряжении средства материального производства, располагает вместе с тем и средствами духовного производства, и в силу этого мысли тех, у кого нет средств для духовного производства, оказываются в общем подчиненными господствующему классу. Господствующие мысли суть не что иное, как идеальное выражение господствующих материальных отношений, как выраженные в виде мыслей господствующие материальные отношения; следовательно, это – выражение тех отношений, которые как раз и делают один этот класс господствующим; это, следовательно, мысли его господства».

Интеллигенция, или органические интеллектуалы, по Грамши, — это не отдельный класс, а самые активные участники защиты интересов определённого класса в сфере культуры, идеологии, образования. Буржуазные органические интеллектуалы являются ретрансляторами культурных норм современного им классового общества, представителями культурной гегемонии правящего класса, обеспечивающими меньшее силовое вмешательство государства в дела общества за счёт достижения нужной степени общественного согласия:

«…интеллигенты — это «приказчики» господствующей группы, выполняющие вспомогательные функции, связанные с осуществлением этой группой социальной гегемонии и политической власти, а именно: 1) они помогают обеспечить «стихийное» согласие народных масс с тем направлением, которое навязывает обществу основная господствующая группа; это согласие возникает «исторически» в связи с престижем (а значит, и доверием), которым пользуется господствующая группа благодаря своей роли в производстве; 2) из них формируется государственный аппарат принуждения, который призван «в рамках законности» держать в узде тех, кто ни пассивно, ни активно не выражает «согласия», и действие которого может распространяться на все общество в предвидении кризиса управления и руководства, когда стихийное согласие сходит на нет».

Интеллектуалы же, борющиеся за завоевание культурной гегемонии рабочим классом, стоят в авангарде классовой борьбы. Из-за этого тезиса у кого-то может создаться впечатление, будто Грамши отрицает решающую роль в революции самих трудящихся, но это не так. Пролетариат — это субъект революции, но таковым он может стать лишь при активном содействии прогрессивно настроенной интеллигенции, которая поможет ему создать антибуржуазную контркультуру, направленную на перестройку отдельного индивидуума и общественные отношения в целом.

Так почему же нам сегодня так нужен Грамши? Почему левым сейчас так нужен Грамши?

Да хотя бы потому, что умы большого количества людей, которым хотелось бы называть себя левыми, волнуют широко известные в левых кругах» YouTube-каналы и сообщества — перефразируя фразу из бессмертного гайдаевского «Ивана Васильевича…», «…слишком известные, чтобы я вам их называла».

Их медийная деятельность в подавляющем большинстве случаев направлена на потакание широкой прослойке молодых «левых», выросших в атмосфере диктатуры потребления и не умеющих (да и не желающих — не видят причин) из неё вырваться. Очевидно, что в среде сторонников любых взглядов найдутся люди, заинтересованные лишь в «движе», просто-напросто осознавшие личную необходимость участия в определённой «тусовке». Но ведь левые и должны отличаться прежде всего принципиальным неприятием потребительской, тусовочной позиции. И это отношение должно выражаться в деятельности, направленной на борьбу с этой позицией, на демонстрацию её отрицательного влияния, в выработке альтернативного культурно- просветительского курса, а также в теоретических поисках нового революционного субъекта. Очевидно, что старый давным-давно прекратил своё существование, но за его фантом все продолжают хвататься по инерции.

Нельзя оправдывать деятелей «левого» рунета тем, что они «хотя бы что-то делают (а вы только и можете, что критиковать)», «создают оригинальный и познавательный контент», «привлекают молодёжь к изучению идей Маркса», «популяризируют левые идеи» и «развенчивают антисоветские мифы». По большому счёту «контент-мейкеры» всем известных ресурсов не желают выходить за строгие рамки пространства сферы развлечений.

Эти люди делают вид, что лезут в чужой монастырь со своим уставом, рассчитывая начать с экспроприации хотя бы одного монастырского уголка, но никаких уставов-то у них и нет. Они якобы намерены изменить сознание людей инструментами массовой культуры, не замечая или не желая замечать, что сами давно и крепко обработаны ею. Они не создают контркультуры, которая могла бы противостоять постмодернистскому народному опиуму пародий, мемов и отсылок. Они не завоёвывают существующую буржуазную культурную гегемонию с установкой на создание контргегемонии прогрессивного класса. Они действуют по правилам чужой, заведомо вредной гегемонии, являясь не разрушителями, а заложниками её, являясь её ценными свидетелями и доказательствами её огромного влияния на общество. Они думают, что могут помочь людям начать думать иначе, пользуясь инструментами масскульта и мыслительными схемами, которые топят индивидуальность и критическое мышление в болоте беззаботного потребления чего бы то ни было.

Шмотки с Эйзенштейном и Дзержинским во всё пузо, право задать вопрос в стриме за донат, отсылки к гэгам массового кинематографа, возможность скоротать «вечер трудного дня» за поливанием грязью какого-нибудь либерального ютьюбера, — это что, правильное потребление слева? Нет, это продажа угнетённым классом своей лояльности, обусловленная возможностями цифровых технологий и установок современной культурной гегемонии, которую наши современные «красные блогеры», видимо, только приветствуют. По этому поводу хочется привести маленький отрывок из Теодора Адорно:

«У миллионов людей, потребляющих приспособленную к ним массовую культуру, которая собственно и превращает их в массу, нет единого в себе сознания. Подсознательно, где-то под тонким идеологическим слоем они догадываются, что титульный лист любой иллюстрированной газеты, любой упакованный в целлофан шлягер их обманывает. Вероятно, они так судорожно одобряют то, что им скармливают, лишь потому, что должны защищать от этого свое сознание, пока у них нет ничего другого. Против властвующей неправды (Unwesen) нужно мобилизовать сознание, а тем самым и те человеческие силы, которые еще и сегодня ложно направлены и привязаны к этой неправде».

Революционная этика романа «Что делать?» превосходит позднесоветскую методику преподавания литературы; тем важнее читать его сейчас.

Революционная этика коммун Макаренко превосходит позднесоветскую систему воспитания; тем важнее помнить о его опыте сейчас.

Революционная этика (и эстетика) фильма «Комиссар» отрицает позднесоветскую идеологию: тем важнее смотреть и пересматривать его сейчас.

Революционная этика теорий Антонио Грамши превосходит все практические попытки создания антибуржуазной контркультуры. В том числе поэтому так важен он нам сейчас.

21.01.2025

↑